Украине от СССР перешла наполненная мифами традиция памяти о Второй мировой. Какой путь мы прошли к европейскому канону и что изменилось в период современной войны – в колонке главы Украинского института национальной памяти Антона Дробовича для РБК-Украина.
После развала Советского Союза Украина унаследовала полуфейковый канон памяти о Второй мировой войне, который содержал в себе немало составляющих позднесоветских официальных ритуалов и церемоний, был перенасыщен исторически недостоверными мифами и формальными практиками чуствования ветеранов войны.
Как и большинство сложных мировоззренческих вещей, тема восприятия, переживания и осмысления украинцами правды о величайшей войне XX века долгое время оставалась на маргинесе украинского политического процесса. То есть политики разных мастей участвовали в мероприятиях, где пожилые ветераны выступали перед собранными людьми, получали красные цветы, аналог фронтовых 100 граммов да еще и надбавку к пенсии. Но это была преимущественно инерция советского времени даже без намека на системность и упорядоченность.
Отдельные призывы академического сообщества к переосмыслению мемориальных традиций и уточнению ключевых понятий, которыми в официальном пространстве называлась величайшая война XX века, не были восприняты политическим классом, значительную часть которого в 1990-х и 2000-х составляли бывшие коммунисты или красные директора.
В 2000 году состоялась попытка официального упорядочения традиций памятования войны – парламент принял рамочный закон "Об увековечении Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов". Он фактически консервировал большинство советских мемориальных практик и терминов (в частности, ключевые понятия "Великая отечественная война", народ-победитель, священный долг и так далее), фиксировал ряд общенациональных мероприятий – от повсеместного использования "Знамени Победы" до введения именных стипендий героев войны, а также усиливал социальную защиту ветеранов.
Вместе с тем он содержал и упоминание о Второй мировой войне, пытался позиционировать (хотя и неясно) роль Украинского народа в ней, а также фиксировал национальные и международные обязательства в сфере сооружения и охраны памятников и мест захоронений воинов, погибших в течение 1939–1945 годов. То есть, определенное расширение оптики и попытка заметить европейские практики памятования были, однако крайне осторожные.
Впрочем, даже после принятия профильного закона соответствующая дата, мемориальные мероприятия и традиции не стали в Украине каким-то особым государственным культом, а лишь атрибутом одного из ключевых праздников "эпохи позднего Кучмы", который в народном сознании постепенно превращался в финальный день долгих майских городно-шашлычных каникул (с 1 по 9 мая).
Так же и на международной арене Украина фактически работала с темой Второй мировой войны как со второстепенным гуманитарно-культурным дополнением к более серьезным вопросам (экономика, энергетика, безопасность), не создавая инфраструктурные или музейные проекты за рубежом, рассказывающие именно о роли украинцев в войне, не организовывая мощных научных диалогов относительно особенностей Второй мировой войны на востоке Европы, где по существу значительная часть народов оказалась между двумя тоталитарными режимами (нацистским и коммунистическим) и серьезно пострадала в результате их политик.
Параллельно в соседней России профильные ведомства и специальные службы довольно быстро после падения СССР сориентировались и начали превращать памятки "Великой Отечественной войны" в новую скрепу российского политического режима, инструмент влияния и гармонизации с другими постсоветскими обществами и в мощный аргумент, который должен был вызвать чувство вины и долг перед россиянами у многих европейских партнеров (особенно в Германии).
Отдельные усилия московские политики и дипломаты прилагали для поддержки на международной арене представление, что именно россияне были "народом-победителем" – главной движущей силой и залогом победы на восточном фронте, что именно они являются "титульной нацией" победы над нацистами, и что вклад всех других народов, особенно входивших в состав СССР, был второстепенным или третьестепенным.
В этом контексте очень показательно было заявление Путина в 2010 году о том, что россияне могли бы разбить Гитлера и без посторонней помощи (без участия украинцев или других народов СССР).
Кардинальное изменение и официальное переосмысление Второй мировой войны в Украине произошло уже после Революции достоинства и начала российской вооруженной агрессии против Украины.
В 2015 году парламент принял новый закон "Об увековечении победы над нацизмом во Второй мировой войне 1939-1945 годов". На тот момент не только представители академической среды и общественных организаций, в том числе правозащитных, поняли, что Россия превратила память о "Великой Отечественной войне" в идеологическое оружие. Поняла это и значительная часть населения, включая политический класс.
Именно поэтому в парламенте нашлись голоса, чтобы в так называемом "декоммунизационном пакете" принять закон, фактически пересматривавший ключевые термины позднесоветского и российского канона мемориализации Второй мировой войны. Исчезают из законодательного поля термины "Великая Отечественная война", "народ-победитель", "освобождение" (заменяется на "изгнание", ведь свобода не наступила вследствие замещения одного тоталитарного режима на другой), а также подчеркивается важность уважения наряду с ветеранами войны еще и участников украинского освободительного движения и жертв нацизма.
Кроме того, упомянутый выше законодательный пакет устанавливал фактический запрет на использование советской символики в мемориальных мероприятиях Ведь до того повсеместное использование копий "Знамени Победы" 9 мая фактически было визуально и юридически нормированной глорификацией коммунистических символов – красного флага с серпом и молотом.
Ключевыми также стали нормы, четко определявшие период войны 1939-1945, не выделяя особым образом именно немецко-советскую войну 1941-1945 годов. И хотя тогда у законодателей не хватило политической воли для перенесения единого дня памяти о победе над нацизмом на 8 мая (как в большинстве стран Европы), но они сделали ключевую вещь – ввели 8 мая как День памяти и примирения в официальный календарь формально на уровне с 9-м мая.
Это было очень важным сигналом для общества и стимулировало академическую, общественную и политическую деятельность по дальнейшей десоветизации и европеизации практик мемориализации войны. На визуальном уровне это, в частности, выразилось в буквально повсеместной замене запретной в Украине с 2017 года (после российского вторжения) георгиевской ленты на цветок красного мака.
Но окончательное и принципиальное порывание с советскими и рашистскими пропагандистскими практиками произошло именно в 2023 году, когда парламент принял внесенный президентом закон "О Дне памяти и победы над нацизмом во Второй мировой войне 1939-1945 годов".
Он не только окончательно завершил эпоху господства исторически недостоверной даты дня победы над нацизмом 9 мая в национальной памяти, но и зафиксировал выходной день именно 8 мая – в День памяти и победы над нацизмом во Второй мировой войне 1939–1945 годов, фактически придав максимальное значение именно ему в народном восприятии.
Параллельное определение 9 мая Днем Европы отдельным президентским указом без выходного дня и никакой привязки ко Второй мировой войне финально расставляет акценты, подчеркивая его полную содержательную сепарацию от прежних практик, а также юридическую и практическую второстепенность по сравнению с 8 мая.
Рано говорить, что теперь у нас совершенно новая мемориальная традиция чествования победы над нацизмом во Второй мировой войне, ведь для таких вещей нужны десятилетия работы.
Но мы точно прошли долгий путь и теперь имеем юридически корректную и мировоззренчески здоровую исходную точку построения одного из ключевых компонентов национальной памяти, который тяготеет к более гуманистической европейской традиции под лозунгом "никогда снова", а не к грубому рашистскому реваншизму под лозунгами "можем повторить".
Учитывая сложность и деликатность темы, приглашаю также прочитать развернутые информационные материалы УИНП ко Дню памяти и победы над нацизмом 8 мая.
Антон Дробович,
глава Украинского института национальной памяти