"Тут все горело": Как жилой двор в Броварах пережил аварию вертолета с руководством МВД

Среда, 18 января, около 8:20 утра. Вертолет с руководством Министерства внутренних дел разбился в Броварах. Падая на жилой квартал, он задел корпус детского сада, а его лопасти оказались у одного из подъездов дома.

В результате крушения погибли 14 человек, среди них министр внутренних дел Денис Монастырский, его заместитель Евгений Енин, госсекретарь Юрий Лубкович, несколько сотрудников МВД, экипаж вертолета и один ребенок. Пострадали 25 человек, из них 11 – дети.

Что видели очевидцы, как проходила спасательная операция и как жилой двор Броваров пережил трагедию – ниже в репортаже РБК-Украина.

Крушение

Около 11 утра мы в Броварах. Подъезжаем в огражденный красной лентой двор. Вокруг домов стоит техника ГСЧС, полицейские автомобили, мобильные лаборатории и катафалки. Над крышами висит здоровенный кран, его опорная часть уходит вглубь двора. Пройти к детскому саду нельзя – у каждого входа во двор стоят представители Нацгвардии или полицейские. Обходим дома и подходим к месту, где собрались журналисты.

Детский сад в Броварах стоит в самой гуще многоэтажек, в центре обычного жилого квартала. От ближайшего дома до входа в сад – метров 50. Рядом расположилась школа. Для всего двора, который смотрит своими окнами на сад, падение вертолета и все то, что происходило дальше, разворачивалось буквально в онлайн-режиме.

Местные жители называют разное время взрыва – кто 7:50, кто 8:05. Одни говорят, что взрыв был негромким – молодые парни опытно сравнивают его с работой ПВО и морщатся. Местные бабушки при слове "взрыв" широко разводят руками и машут головой: "Было громко!". Но все – и молодые и пожилые сходятся в одном – выглянув во двор, они увидели один сплошной огонь.

– Тут все горело. Все было в дыму – дорожка из огня от вертолета, горит садик, горит все, - говорит местная жительница Валентина, которая признается, что едва не потеряла сознание от увиденного. – Я закричала. Это так выглядело, это было жутко.

У соседних подъездов стоит группа молодых парней, они дают комментарии репортерам. В ходе разговора выясняется, что ребята помогали вытаскивать детей из садика, когда в одном из корпусов полыхал пожар. Троих парни привели в соседскую квартиру.

– Мы дали им конфет, успокоили их, записали имена. Спросили, что болит. У них ничего не болело, были царапины, синяки. Нашли их родителей. Их надо было видеть, они так плакали. Паника была серьезная, – рассказывает Глеб. Его друзья кивают.

Детей вытаскивали всем двором. Сначала воспитатели передавали их через забор, но потом одну часть ограждения поломали, чтобы ускорить эвакуацию малышей.

– Они так плакали, кричали. Их несли на руках, многие были обожженные, – вспоминает Сергей.

Местные жители оттаскивали плотно припаркованные машины, чтобы пожарная техника могла заехать во дворы. Пока одни журналисты вместе с полицейскими опрашивали очевидцев, другие снимали брифинг, который по предварительным итогам провели замглавы Офиса президента Кирилл Тимошенко, глава Киевской ОГА Алексей Кулеба и начальник ГУ Нацполиции Киевской области Андрей Небитов.

– Сейчас пересчитываем детей, детей сразу эвакуировали из садика и привезли в другое помещение, – говорит Тимошенко.

Параллельно с этим появляется информация о том, что руководство МВД летело в Харьковскую область – их там уже ждали. Услышав, кто разбился в вертолете, местный житель помахал головой: "Как будто нам и так горя мало".

У одного из подъездов стоит женщина с ребенком. Мы подходим к ней, у нее дрожат руки. Она представляется Екатериной. Ее муж против того, чтобы их снимали, но женщина берет на руки дочку и соглашается говорить.

– Я посмотрела в окно и услышала свист. А потом очень сильный взрыв и красное зарево. Был такой дым, я подумала, что взорвали садик, – говорит Катерина.

Пока женщина рассказывает о произошедшем и пытается не расплакаться, ее дочь, сидящая у нее на руках, клеит своей маме на лицо этикету от конфеты. Супруг, наблюдающий за диалогом, быстро подходит к жене и убирает этикетку, прося дочку быть серьезнее. Но девочка, рассматривая нас, не понимает, что происходит. "Почему тут так много людей?" – говорит она, смотря на папу. Катерина замолкает, опускает дочку на землю, закрывает рот ладонью и на несколько секунд отворачивается от камер.

– Мы должны были пойти в садик, но мы заболели и не могли никак попасть уже недели две, – добавляет женщина, справившись со слезами.

На территории садика, куда не разрешают пройти, вовсю работает кран. Он поддевает крюком обвисшие на арматуре обгорелые стены, поднимает их вверх и переносит на образовавшуюся свалку. Из оконных рам с кусками стекла, похожими на зубы, свисают обуглившиеся шторы. На подоконниках стоят кактусы и разноцветные папки.

Спасатели работают вручную, чтобы не навредить тем, кто еще, возможно, находится под завалами. Каждые 15 минут информация о количестве детей меняется, но в итоге официальные источники сообщают об одном погибшем. Позже в ГСЧС объяснят неразбериху с числом жертв тем, что не сразу удалось провести идентификацию тел погибших.

Пока мы ищем информацию и общаемся с очевидцами, мимо проходят люди. Женщина в домашнем спортивном костюме пробегает, закрыв лицо руками. Вторая идет за ней и кричит вдогонку: "Ну ты же еще не знаешь итог!". Возле забора, окружающего садик, ходит мужчина. Он нервничает, вытирая лицо ладонями. Через время его заводят за забор, потом выводят обратно. Он плачет.

На детской площадке возле садика лежит кусок крыла. Дальше, возле дома – обгорелые куски вертолета. К ним не пускают. Возле обломков лежит тело, накрытое термоодеялом.

Помощь

Через несколько часов после начала операции в школе, соседствующей с садиком, местные волонтеры открывают гуманитарный штаб. Прямо в холле всем замерзшим и уставшим дают чай, кофе, печенье и газировку. Ближе к обеду в школе уже делают бутерброды и раздают мандарины.

Несколько волонтеров постоянно заносят в холл пакеты с едой, ее фасуют по подносам и несуть вглубь школы, где разместили очевидцев и пострадавших. С ними работают психологи, полиция и больше к ним никого не пускают - сотрудницы школы жестко это контролируют.

– Нельзя! К ним нельзя, – говорит сотрудница в ответ на просьбу журналистов пустить их в кабинеты, – Вы понимаете, что они пережили?

Каждые полчаса столы в холле обрастают новыми продуктами – к вечеру тут уже будут шоколадные батончики, булочки, пирожные. Заходящие в штаб берут еду мало и быстро – стесняются. Позже сюда заходят спасатели. Они усталые, в копоти. Один из местных ведет их в ванную комнату. "Хотят умыться", – говорит он учительнице, провожающей их взглядом.

В 15:30 спасатели выносят с территории садика тело на носилках и грузят его в катафалк. За следующие 15 минут они вынесут еще три трупа. Журналисты провожают их к спецтранспорту.

Операцию заканчивают, когда во дворе уже почти ничего не видно. К этому времени уже известно о 14 погибших, среди которых один ребенок. К этому времени Украине уже успели выразить свои соболезнования западные союзники, а главу Национальной полиции Игоря Клименко назначают временным министром внутренних дел.

Дело по факту крушения завели и в СБУ, и в Офисе Генпрокурора. Рассматривают все версии, включая намеренное выведение вертолета Super Puma из строя. Для этого создали специальную рабочую группу, которая будет вести следствие. А пока правоохранители разбираются в произошедшей трагедии, в украинской истории появилась очередная траурная дата.