Часть Украины уже почти 10 лет находится в оккупации россиян, некоторые города на юге Украины – практически два. Какие методы "привязки" к себе используют российские оккупанты, насколько они эффективны и чего добиваются в Кремле, – в материале журналистки РБК-Украина Юлии Акимовой.
В материале использовались комментарии украинского историка Романа Кабачия с Национального музею истории Украины во Второй мировой войне, продюсера "1+1 media" автора и ведущего канала "Реальная история" Акима Галимова, экс-мэра Мелитополя, главы Запорожской ОВА Ивана Федорова, а также информация из открытых источников.
Начав полномасштабное вторжение в Украину, российские власти не раз заявляли, что оккупация и дальнейшее присоединение территорий к РФ не входит в планы Кремля. "Мы хотим, чтобы украинцы сами решали, как им жить дальше. Мы хотим, чтоб у них была свобода выбора", – цинично заявлял глава МИД РФ Сергей Лавров еще в апреле 2022 года.
На деле же российские войска и спецслужбы, захватывая украинские города и села, практически сразу же стараются закрепиться на них, как новое "легитимное" правительство. В Херсоне оккупанты заявляли, что они "здесь навсегда". Такие же нарративы используются и в других оккупированных частях Украины. В конечном итоге украинские территории, захваченные российской армией, даже внесли в конституцию РФ, тем самым полностью разрушив свой же тезис о том, что оккупация – это не цели Кремля.
Однако простая физическая оккупация – далеко не все инструменты, которыми пользуются россияне. Захватив украинский город или поселок, российские спецслужбы работают с целым набором методов, начиная от насилия и заканчивая "принуждением к любви". Эти методы проверены десятилетиями – Кремль использует их практически везде, куда может дотянуться.
У россиян чаще всего нет плана разрушить условный город, который они хотят оккупировать. Но и сохранить его целым и попытаться захватить без потерь они не стараются. В Кремле руководствуются простым правилом – не получается войти на чужую территорию без применения сил, значит нужно эту силу применить.
Подобные примеры мировое общество видело в Грозном, который россияне, прежде чем захватить, практически уничтожили. Чтобы подчинить и обезвредить сирийских оппозиционеров, российская авиация стерла Алеппо с лица земли. Этот город впоследствии часто будут сравнивать с украинским Мариуполем, от которого мало что осталось, когда российская армия его заняла.
Этот нарочито жестокий метод ведения боевых действий – один из способов запугивания и подчинения себе местного населения. Кроме того, таким образом в Кремле показывают, что не собираются следовать каким-либо международным правилам и конвенциям, что само по себе пугает своей наглостью и безнаказанностью.
Российский военный в Мариуопле (фото: Getty Images)
В оккупированном городе россияне расставляют блокпосты, заходят в административные здания, если они целы, и развешивают свои флаги. Начинается этап зачистки. Любое сопротивление более мощное в самом начале, пока есть силы и средства, поэтому одни россияне тут же принимаются патрулировать город, другие занимают силовые и правоохранительные органы.
В Херсоне партизанов вылавливали методично. Местного жителя Алексея Сивака оккупанты поймали спустя полгода после захвата города. Все, что делали с мужчиной от грубого задержания и обысков до освобождения было направлено на то, чтобы сломить его волю и желание сопротивляться.
"Вечером начальник тюрьмы зашел ко мне, спросил: "Ты там на референдуме выступал?" Вывел меня в конец коридора и полностью разрядил на мне шокер по хребту. Шокер сел и он отвел меня обратно. И при этом в процессе всех "процедур" они говорили, что с мирными не воюют", – рассказал Сивак в интервью РБК-Украина.
При этом, "работая" с пленными, россияне часто стараются столкнуть их с местными коллаборантами. Таким образом, оккупанты показывают – местные якобы тоже "за них", сопротивляться нет смысла. Этот "имперский" метод порабощения одними местными других применялся и применяется везде, где россияне находятся в качестве захватчиков. В Республике Сахе (Якутия – ред.) в руководство регионом специально берут якутов, которым следует выполнять требования Кремля.
"Соответственно, у нас есть свои манкурты – рабы этой империи, которые угнетают своих же. Все империи так делают же. Разделяй и властвуй", – рассказал житель Якутии, который сегодня воюет в рядах ВСУ, Владислав Аммосов в интервью РБК-Украина.
Насилие в оккупации специально делают показательным – расстрелы митингующих в Херсоне, хранение тел погибших в супермаркете в Мариуполе, целые массовые захоронения в Изюме, пытки и изнасилования в Буче. Россияне убивают так, чтобы видели остальные – таким образом они запугивают и расчеловечивают людей. Когда на твоих глазах проявляют жестокость в подобных масштабах и делают это снова и снова, рано или поздно не выдержит даже самая железная воля.
В деоккупированном Херсоне в первые дни после освобождения можно было увидеть билборды – на них на фоне неестественно улыбающихся людей были написаны фразы "Херсон – это русский город", "Паспорт гражданина РФ – социальная стабильность и безопасность", "Своя квартира, бесплатная медицина". Все эти утверждения и обещания – один из этапов строительства легитимной власти на базе оккупации.
Легитимизация – это любая попытка оккупантов привязать местное захваченное население к России на уровне бюрократии. Паспорт, российский рубль, регистрация жилья, открытие банков РФ, даже референдум – все это относится к легитимизации. Кстати, любое голосование на оккупированных территориях происходит не для самого сбора голосов, а для того, чтобы показать местным жителям, что в город пришла новая власть и она уже проводит бюрократические процедуры, отмечает экс-мэр временно оккупированного Мелитополя, глава Запорожской ОВА Иван Федоров.
"Даже когда они заставляют голосовать на этих фейковых выборах, им не столько важен результат, сколько ощущение людей, что выборы возможны, а значит, их власть легитимна. Когда они стучат в квартиру, им открывает человек, они спрашивают: "Будете ли вы участвовать в выборах?" Человек в своем подсознании понимает, что такой вопрос возможен", – говорит Федоров в комментарии РБК-Украина.
Паспорт гражданина РФ становится основным документом в оккупации, без которого постепенно круг возможностей сужается фактически до нуля. Купить проездной, сходить в больницу, подать документы куда либо становится невозможным без российского паспорта. Насильственная паспортизация – это еще один способ показать, что "Россия здесь навсегда". Метод, как обычно, не новый. Свои паспорта РФ раздавала в оккупированном Приднестровье, их в 2014 году получила почти половина населения "республики". На захваченных частях Грузии массовая выдача паспортов РФ началась в 2022 году. За год до этого президент РФ Владимир Путин подписал с Южной Осетией договор об упрощении получения российского гражданства.
С 2019 по 2022 год 720 тысяч жителей оккупированного Донбасса получили паспорта РФ. Факт самого наличия российских граждан на захваченных территориях, по мнению Кремля, дает ему право оправдать любое свое действие, поэтому во время вторжения пропагандисты заявляли, что их армия идет освобождать уже не просто русскоязычных граждан, а граждан России.
Квартирный вопрос также играет большую роль в легитимизации оккупационной власти. К примеру, в захваченном Мариуполе россияне пообещали местным жителям, что отстроят разрушенные ими же дома и выдадут им "компенсационные квартиры". Оккупационная власть завела в город российских подрядчиков, которые даже поставили в каких-то домах окна и возвели несколько бетонных блоков, похожих на бараки. Свое обещание о "компенсационных квартирах" россияне не выполнили и теперь местные жители их критикуют. Но что здесь гораздо важнее – это сам факт диалога захватчиков с мариупольцами. За два года оккупации он стал возможным, с россиянам говорят как к очень неэффективной и все время обманывающей, но властью. Это же произошло и на Донбассе, где к местному коллаборанту Денису Пушилину жители Донецка обращаются со своими коммунальными проблемами.
Факт диалога имеет огромное значение в случае оккупации. Пока жители захваченных городов, не имея крыши над головой, воды или электричества, вынуждены слушать обещания оккупантов, сами оккупанты могут выдавать эти "диалоги" как обращения местных к власти, что само по себе выглядит как их признание в украинском городе.
Российский рубль – еще один способ привязать захваченный регион и сделать его зависимым от РФ. Любой населенный пункт, попадающий в оборот чужой валюты, так или иначе фиксируется в документах, банковских выписках и прочих элементах бюрократии. Россияне пытались ввести рубль в Херсоне, но местные жители упорно продолжали пользоваться гривнами, а поскольку оккупация продолжалась 8 месяцев, российская "власть" так и не успела привязать Херсон к своей валюте. Зато на захваченном Донбассе рубль ввели еще в 2015 году. В Мелитополе заработали банки, где счет можно открыть только в рублях, а в Бердянске ввели штрафы за пользование гривной – 5 тысяч рублей. Несмотря на это, в городе функционировал черный рынок, где местные жители меняли рубли на гривны и отсылали их на ВСУ.
В любом случае, бюрократическая легитимизация – это один из самых мощных методов "привязки" к себе захваченной территории. На Донбассе за практически 10 лет оккупации выросли целые поколения людей, которые пользуются рублем и ходят с паспортом РФ или "республик". В Кремле делают ставку на то, что рано или поздно жители захваченных городов смирятся с их присутствием, каждый день видя перед собой бумажки с надписью "Центральный банк России".
Запугав людей и привязав их к своим бюрократическим системам, можно приступать к "принуждению к любви". Один из основных методов принуждения – пропаганда. А чтобы она эффективно работала, необходимо сделать так, чтобы кроме пропаганды человек в захваченном городе больше не слышал ничего.
В оккупированном Херсоне местные жители залезали на крыши домов, чтобы поймать связь и почитать новости. Россияне сначала просто глушили связь, оставляя людей в информационном вакууме, а потом провели свою. В начале 2000-х, в ходе Чеченской войны, захватчикам было достаточно нейтрализовать журналистов, которые писали репортажи о зверствах оккупантов. Сегодняшняя эпоха цифровых технологий требует от россиян большей смекалки, поэтому пропаганда стала изощреннее.
"Россиянам надо "выжечь инакомыслие". В этот комплекс будет входить информационный вакуум, ограничение доступа к интернету, телевидению, даже за счет VPN. Когда было возможно с VPN, коммунальщиков заставляли подписывать письменные согласия о том, что они не будут использовать VPN", – рассказывает Федоров.
Получить какую-либо информацию с "воли" в оккупации тяжело. Вакуум, который создается, с лихвой заполняется российской пропагандой. По телевизору показывают федеральные каналы, в газетах пишут про успехи российской армии, которая "освобождает" Украину от "нацистов". Российские военные могут в любой момент подойти к человеку на улице и потребовать телефон – проверить, на какие каналы он подписан в социальных сетях. И здесь россияне, как и в случае с рублем или паспортами, готовы играть "вдолгую", а российская пропаганда, как один из мощнейших инструментом Кремля, может это позволить.
"Когда ты живешь два года в информационном вакууме, когда у тебя нет альтернативной информации, когда над тобой издеваются и так далее, то два года – это большой срок. Вы посмотрите, как мы изменились за два года. А у нас есть доступ к абсолютно любой информации. А если там просто вакуум, у тебя нет альтернативного мнения, то хочешь или не хочешь, будешь соглашаться с этими тезисами, которые враг пытается тебе навязать", – добавляет Федоров.
Такие же методы информационной войны Россия использует везде, где оккупировала территории. Во всех захваченных городах и селах работает исключительно российское телевидение. Местное либо сократили до минимума, либо закрыли. То же самое происходит с интернет-изданиями.
Самый сильный инструмент русификации на оккупированных территориях – этнические чистки. Пропаганда, легитимизация, репрессии работают эффективно, но даже через десятилетия на захваченной части все еще могут действовать подпольные партизаны и повстанческие движения, которые периодически будут "встряхивать" смирившееся и запуганное население. Для того, чтобы их действия просто не имели смысла, необходимо сделать так, чтобы у населения больше не было национальной привязки к своей стране. А для этого нужно эту национальность истребить или заменить.
Здесь работа ведется со всеми слоями населения. Первое, что делают оккупанты – меняют школьную программу в захваченном ими регионе. Учителей либо заставляют сотрудничать, либо привозят своих. Книги сжигают, музеи обворовывают. Все, что несет историческую и культурную ценность, любое упоминание о том, что здесь не Россия, подлежит уничтожению, отмечает историк Роман Кабачий.
"Мое село на Херсонщине до сих пор в оккупации. Как мне рассказывали односельчане, русские вывезли украиноязычные книги из школьной библиотеки в поле и сожгли. Затем давили на то, чтобы священник из ПЦУ или перешел в Московский патриархат, или сдал ключи. Они заставили его сдать ключи от церкви", – рассказал Кабачий в комментарии РБК-Украина.
Риторика переубеждения у россиян отличается в зависимости от легенды, под которой они зашли в ту или иную страну. К примеру, украинцев в оккупации пытаются переубедить в том, что они на самом деле россияне, просто "неправильные". В школьной программе Донбасса детям на "уроках гражданственности" рассказывают о доблести боевиков "республик" и "нацистах" из Украины. На уроках истории преподаватели объясняют ученикам, что Россия – это сердцевина мира, Украину выдумал Владимир Ленин, а вообще РФ, Беларусь и Украина – это "триединый союз". Иными словами, разрабатывая "методичку" по захвату украинских городов, в Кремле решили делать ставку на старую легенду про "братские народы" с одной историей.
Эту же легенду тем же грузинам или чеченцам "продать" бы не получилось и убедить их в том, что они "неправильные русские" тоже представлялось довольно проблематичным. Поэтому в Грузии россияне работали по принципу "разделяй и властвуй", играя на этническом конфликте абхазцев и грузин. В Чечне, кроме применения исключительно грубой силы, полагались на самих местных россиян, которые появились там вследствие насильственной депортации чеченцев из Грозного еще во времена Иосифа Сталина.
К слову, этот метод россияне используют повсеместно – устраивают массовые переселения, вытесняя этническое население. Еще во времена Османской империи, когда Крымское ханство провозгласило независимость, россияне обманом "затащили" в руководство своих людей, которые попросили у Российской империи ввести войска на полуостров, отмечает продюсер "1+1 media", автор и ведущий канала "Реальная история" Аким Галимов. Вместе с войсками в Крым прибывали и россияне.
"Земли, принадлежавшие крымско-татарской знати, в нарушение всех законов, отдавались российским помещикам. А дело в том, что за русскими помещиками стояли русские войска. Соответственно, те, кто владел этими землями десятилетиями, ничего не могли с этим поделать. И создавались остальные условия, которые приводили к тому, что население и элита – представители династий, они были вынуждены покидать эти территории. Это целенаправленное уничтожение и вытеснение элиты", – отмечает Галимов в комментарии РБК-Украина.
Русский язык делают превалирующим на оккупированных территориях. Официально в Кремле и по федеральным каналам сообщают, что безусловно уважают и поддерживают "национальные меньшинства" на захваченных землях. Но по факту русский язык сначала становится доминирующим, а затем и единственным "официальным" языком.
"У меня есть сборник научной конференции, которую проводили в Тирасполе "К 80-летию Приднестровской государственности", там говорится о том, что на территории Украинской ССР была Молдавская АССР. Они там доказывали, что молдавский язык должен быть только кириллицей. И несмотря на то, что у них там три государственных языка – молдавский, украинский и русский, у них этот сборник был только русским. Это показывает то, что скрывается за их "демократичностью" и словами о том, как они уважают национальную идентичность и так далее", – рассказывает Кабачий.
Пока детей в школах убеждают в том, что они на самом деле россияне, а пожилых погружают в ностальгию по Советскому Союзу, самая важная для Кремля работа ведется с молодежью. 16-17-летним подросткам пытаются внушить свою национальную идею – идею "защиты Родины". В России "Юнармия", точь в точь копирующая идеи Гитлерюгенда, довольно успешно вербует в свои ряды молодых россиян. Их учат "подвигам" военных, убивших людей в Буче и Мариуполе. Этим же российские спецслужбы занимаются и в оккупации.
Проводя перед молодыми украинцами в Донецке, Мелитополе, Бердянске "уроки патриотического воспитания", им пытаются внушить, что Украину захватили потомки немецких нацистов, а они – россияне, освобождают их страну. И чтобы быстрее ее освободить, им нужна помощь. Постоянная пропаганда по телевизору, искривленная история в школах, пожилые члены семьи, радующиеся выросшей пенсии в рублях, героические фильмы о подвигах Красной армии – все это рано или поздно начинает действовать. Таким образом россияне "принуждают к любви" своих заложников, делая из них солдат своей армии.
***
Нынешнее российское руководство во главе с диктатором Путиным искренне верит, что везде, где ступила нога русского солдата, - Россия. В Кремле с показательным пренебрежением говорят о странах Балтии, попутно угрожая военной агрессией, пренебрегают суверенитетом Кавказа, вспоминая войны столетней давности и активно лоббируют свои интересы везде, где есть русскоязычное население.
В самой Украине Путин, живущий очевидно не в реалиях 21 века, видит Новороссию, потому что часть украинских территорий больше ста лет назад была в составе Российской империи. За десятилетия различных вторжений, оккупаций, массовых депортаций и этнических чисток в России разработали эффективную модель по русификации практически любого региона, куда российская армия готова дотянуться. Чем дольше украинские города и села находятся в заложниках Кремля, тем сложнее будет бороться за умы людей и восстанавливать то, что грозит быть утраченным.