Снайпер 95-й бригады ВСУ: Перебирать целями на современной войне не очень правильно

Об успешной контрснайперской операции, наступлении на Харьковском направлении и "пацанячем бое" в Вознесенске – в интервью командира взвода снайперов 95-й бригады для РБК-Украина.

Снайпер – таинственный джокер, контролирующий поле боя, всегда готовый к поражению цели. И все для того, чтобы облегчить работу пехотинцам. Его работа рискована, потому что минимальное разоблачение позиции – и противник сравнивает это место с землей.

РБК-Украина удалось пообщаться с командиром взвода снайперов 95-й Десантно-штурмовой бригады ВСУ, который рассказал об успешной организации контрснайперской операции, а также о том, почему снайпер должен быть разговорчивым и что происходит, когда с винтовкой в руках можно "заиграться".

Из соображений безопасности издание не раскрывает имени и позывного военного. Дальше – его прямая речь.

"В Вознесенске у нас был "пацанячий бой"

С 14 лет я был в организации УНА-УНСО. Это националистическая организация, которая занимается как общественной деятельностью, так и организацией обучения. Нас тренировали инструкторы, у которых был боевой опыт в Абхазии и Чечне.

В 2017 году я пришел в Вооруженные силы. Подписал контракт. Мне было тогда 18 лет. Во время ООС у нас были ротации в Луганскую область. Но такого, как сегодня, не было. Если сравнивать тогда и сейчас – это две совсем разные войны. Если тогда это развивалось на нескольких направлениях, то сейчас это более масштабно. Не было дронов. Не было такой плотности артиллерии, так часто не работала авиация.

Началось все с обороны Вознесенска. Наша бригада заняла оборону по реке Южный Буг. Мы заминировали мосты, все сделали как следует. И тогда у меня была первая лобовая встреча. Я не ожидал такого: что просто зайдет вражеская колонна. Они даже не понимали, как туда вошли. Я видел, что они себе заезжали как "войско на папиросе". Тогда наши закричали, что это "Z-этки" и мы начали "хлопать" по ним.

Началось ожесточенное сражение. Тогда летало все. Это был, как я считаю, "пацанячий бой". Тогда артиллерия была не сильно задействована. И я нормально настрелял. Когда уже не было живой силы, начал стрелять по БТР, чтобы просто "скошмарить" их.

Было много маневров на юге. Мы их отбили, откатили. Потом был бой за Катериновку, Кашперо-Николаевку. Мы двигались вдоль реки. После этого нас перебросили под Снегиревку. Мы должны были взять штурмом этот населенный пункт, но у нас не получилось. Враг превосходил силами. Все попытки штурма давились именно артиллерией.

Потом нас перебросили на Нововознесенск, город был под оккупацией. Мы побыли там месяц, хорошо удерживали позиции. У нас не было потерь, но у противника, как мы слышали по перехватам, тогда были запросы на ротацию, мы их сильно разбили.

После этого был Донбасс, отправили под Бахмут. Россияне тогда только подходили к городу. Это были бои за трассу Бахмут-Лисичанск. Там я получил контузию: решил посоревноваться с "Ураганом". В результате: "Ураган" – 1, я – 0. После ранения сразу вернулся в строй.

"На Харьковском направлении мы совершили рейд в тыл противника"

В конце лета 2022 года мы приехали на Харьковское направление, должны были проводить дополнительную рекогносцировку (разведка для получения информации о враге - ред.), предоставить больше данных, чтобы можно было совершить прорыв. Когда батальоны собирали всю информацию в кучу, мы тогда с разведчиками добывали данные, в районе Балаклеи.

Когда заехали, сразу по привычке: машины покидали, побежали в подвал. Сидим, ждем: "А где обстрел? Здесь час никто не стреляет, так не может быть". Подумали, что это направление действительно имеет перспективу наступления. По селу прилетало снарядов 40-50 в сутки. Я считаю, что это практически ничего. Если то же Богородичное принимало по 200 снарядов. Я тогда сидел в окопе, и постоянно бахкало. Не прекращалось. И от этого очень плавило. А на Харьковском направлении не так.

Фото: командир взвода снайперов 95-й Десантно-штурмовой бригады ВСУ (РБК-Украина)

Выходит, мы подготовились и прорвались к самой реке Оскол. Через неделю мы форсанули реку и начали продвигать врага ближе к Боровой. Еще немного и могли прижать их там. Тогда я понял, когда наша артиллерия плотно работает, насколько она может хорошо подавлять противника. Я увидел, как по ним лупили так, как они по нам. За всем этим наблюдал и думал: "Так происходят настоящие операции".

"Когда говорят: "Не переживай, на тебя пакет "Градов" не пустят". Я убежден, что пустят"

В условиях боя я не занимаюсь чем-то одним. Вижу, если не могу работать как снайпер, если большое расстояние или неблагоприятные условия, беру Mavic.

В большинстве случаев снайпер выжидает и стреляет, но бывают неблагоприятные условия для снайперской работы. Бывает, что ты приходишь на позиции, а к противнику 2 км. Какая бы винтовка не была классной, но поразить противника на 2 км – это что-то из разряда фантастики, удачи, профессионализма, благоприятных условий вокруг. Когда снайперов использовали, не думая об этом, у нас появлялись проблемы с личным составом. Не массово, но все же.

Неблагоприятные условия. Это, например, очень большая дистанция между позициями, артиллерийская перестрелка. Тогда для снайперов особо нет работы.

Также очень неблагоприятные погодные условия. К примеру, если зима. Листья опали, гуляют ветры. Если ветер сильный, то стрелять – это сильнейшая удача. А если ты промахнулся, тебя могут вычислить. Противник на снайперов не жалеет ничего. Когда говорят: "Не переживай, на тебя пакет "Градов" не пустят". Я уверен, что пустят.

Каким должен быть снайпер

Если снайпер "заигрывается", то вероятность того, что его поразят, становится большой. Мы не можем рисковать так. Снайпер учится долго: три года, чтобы назвать себя снайпером, а потом еще год, чтобы – хорошим стрелком. И когда вкладываешь в него сколько ресурсов, то точно не хочешь терять из-за того, что он заигрался.

Первое качество, которым должен обладать снайпер, – много говорить. Люди убеждены, что это замкнутый в себе человек, но не в условиях современной войны. Он должен максимально разведать ситуацию, чтобы понимать, какая обстановка. Приходит на КСП батальона, ему объясняют обстановку. Приходит на КСП роты, тоже узнает информацию. Затем идет к солдатам, с которыми должен общаться, и узнать, что они видели. Он собирает очень много данных, чтобы проанализировать, прийти, выжидать цель, выстрелить и уйти.

"Сейчас нет такого, что снайперу не интересны солдаты, а только офицерский состав"

Как-то я засек корректировщика в Вознесенске. Пока продолжался бой, мужчина взобрался на дом, еще и максимально глупо. Я искал цели по низу, а тут вижу, что мужчина в бинокль смотрит и говорит по телефону. Думаю, может гражданский. Но присмотрелся – нет. Думаю: ладно, и стрельнул.

Вообще перебирать целями в условиях современной войны, это не очень правильно. Они то есть, но работаешь по тому, что видишь. Сейчас нет такого специалиста, который сказал бы, что ему не интересны солдаты, а только офицерский состав. Уничтожаешь всех.

Самая передовая цель у меня была на юге. Я думал выйти пострелять на 1600 метров, просто деморализовать противника. Тогда было затишье, а когда затишье, то пехота противника начинает блуждать. И когда мы пробивали тропу по акациям, то увидели, что просто стоят два чувака. Стоят на дороге. Я дальномерчиком на 1200 метров взглянул, винтовку выставил и выстрелил. Один упал, а другой просто лег и начал пулеметом стрелять в сторону села, он меня не видел. Но я понимал, что вторым выстрелом я себя выдам, тогда я просто выполз и ушел.

Большое значение имеет холодный разум. Это о заигрывании на позициях. Когда ты стреляешь в живую цель, у тебя сразу появляется адреналин. Всегда нужно оценивать оперативную обстановку, которая проходит вокруг тебя.

Когда ты горячишься, выстрелил и ждешь "теперь будет еще". А по ту сторону сидит снайпер, ты и не знаешь, что он там есть, а он уже выжидает тебя.

"Лучший контрснайпинг – это хорошая артиллерия"

Это как раз не тогда, когда снайпер на снайпера. А обнаружить, где снайпер работает и сравнить это место с землей. Тогда это эффективно. Ибо если уже работает вражеский снайпер и есть задача его найти, ты понимаешь, что он там есть. Но он уже на позиции и ждет тебя. С одной стороны, ты понимаешь, что он там есть, и это как плюс. Но он в то же время смотрит на тебя.

Недавно мы успешно спланировали контрснайперскую операцию. Мои ребята выходили на снайпера, который к тому времени уже стрелял в наших бойцов.

Фото: командир взвода снайперов 95-й Десантно-штурмовой бригады ВСУ (РБК-Украина)

Наша задача сделать по возможности так, чтобы пехотинцам было проще.

"Когда планируется какая-либо операция, нужно оценивать, кто стоит напротив тебя"

В сегодняшних условиях мои подчиненные ходят очень много из-за FPV-дронов. Если раньше можно было на автомобиле подбросить как можно ближе к позициям, а потом спрятать машину, то сегодня противник развивается, даже с этими изыскивающими цель дронами. Подвоз и вообще логистика позиций стали гораздо тяжелее.

Мне очень важно, кто стоит напротив. К примеру, российские мотострелки не очень умные. Противник силен так или иначе. Но если сравнить их мотострелков и ВДВ – это две разные структуры. Своими "скилами" они их преобладают.

Во время подготовки я также учитываю, как часто и плотно бьет вражеская артиллерия по этим позициям. То, обнаружены ли эти позиции, или еще нет. Сегодня есть такие моменты, которые могут быть поражения и без обнаружения цели, просто из-за плотности работы артиллерии.

"Большая мобилизация рано или поздно, но произойдет со всеми мужчинами"

Военные люди, которые участвовали в боях, они травмированы. Само общество должно брать на себя ответственность. Я не знаю, с чего это взялось, что военный должен и общество держать, и воевать, и волонтерить. Это прямое перекладывание обязанностей и ответственности.

А большая мобилизация рано или поздно, но произойдет со всеми мужчинами. У нас есть потери и они всегда были. Каждому мужчине лучше самому прийти, пока есть время, учиться. У нас есть свои профессиональные инструкторы, западные. Если сегодня мужчина это сделает, у него будет больше времени подготовиться. Если это дойдет до критического момента, это время на подготовку будет потеряно.

О шевроне "Ротации не будет, мы здесь до конца". Это в начале 2022 года мы питали надежду, что мы 8 месяцев повоюем и домой, как всегда. Типа новые люди придут. А выходит так, что мы здесь постоянно. Все дороги ведут на Донбасс.