Путь домой. Почему война – не единственный риск для единства украинцев

О рисках для страны потерять миллионы украинцев за границей и перспективах их возвращения домой – в колонке журналистов РБК-Украина Ростислава Шаправского и Милана Лелича.

В своем обращении незадолго до Дня независимости президент Владимир Зеленский объявил о создании новой институции – "фактически, министерства украинского единства". Идея в том, что оно должно заниматься миллионами оказавшихся за рубежом украинцев.

Что касается самого подхода, можно поспорить – действительно ли целесообразно создавать новую отдельную бюрократическую структуру и будут ли соответствовать вложенные в ее создание ресурсы достигнутым результатам. В конце концов, шутка о том, что "в случае создания в Украине министерства чернозема – в Украине исчезнет чернозем" возникла не на пустом месте. Скептицизм по поводу деятельности украинского государственного аппарата имеет прочный, десятилетиями укрепляемый фундамент.

Но главную проблему президент очертил верно – действительно, "ранее у нас никогда не было такой части нашего народа за рубежом". И с этой частью народа нужно что-то делать, ведь сама по себе проблема объединения не решится.

Вернутся ли домой миллионы выехавших из Украины из-за войны после того, как завершится по крайней мере активная фаза боевых действий? Никакая социология здесь нерелевантна, в частности, из-за склонности людей давать "общественно одобрительный ответ" и подчеркивать свой патриотизм, потому что быть патриотом – однозначный мейнстрим общественного мнения.

Собеседники РБК-Украина в высших эшелонах власти в частных разговорах оценивают перспективы возвращения украинцев домой после войны скорее скептически. Словом, общий ответ может быть только размытым: кто-то вернется, а кто-то – нет.

И с течением времени пропорция и далее будет смещаться в пользу второго варианта. Иначе и быть не может. Украинцы все лучше осваиваются на новой земле, изучают язык и порядки, привыкают к чужому менталитету, находят работу, дети идут в школы и университеты, происходит обычная социализация. Ностальгия по доступным по европейским меркам медицинским услугам в Украине, родной кухне и качественному интернет-банкингу вряд ли убедит вернуться домой тех, кто решил искать лучшую судьбу за границей и начать сначала жизнь на чужбине.

Рвутся не только связи с Украиной как государством, но и обычные семейные – наверное, каждый украинец вспомнит примеры родственников-друзей-знакомых, чьи семьи не выдержали испытания расстоянием и временем.

Речь не только о тех, кто искал убежища от войны после вторжения россиян в феврале 2022-го и избрал для этого западные страны. Но и тех, кто по собственной воле или под принуждением, еще с 2014 года, пустил корни в стране-агрессоре или остается на оккупированной уже более 10 лет территории. К сожалению, в случае с украинцами, которые остались по ту сторону цивилизации, речь также идет о миллионах людей.

Украинские переселенцы в Берлине (фото: Getty Images)

Пропасть между ними и остальной страной росла целое десятилетие, время и оторванность от родственников, друзей и, наконец, реальности, не искаженной российской пропагандой, также делают свое дело. Комментарии украинских политиков и чиновников, порой противоречащих друг другу, в частности, по вопросу паспортизации на оккупированных территориях, вряд ли добавляют уверенности, что у кого-то в высоких правительственных кабинетах есть какой-то план.

Была ли у государства уже после 24 февраля 2022 года какая-то продуманная политика в отношении беженцев? Скорее, нет. Разве что отдельные, не всегда слаженные движения. Направленные не так на обеспечение единства между теми, кто "здесь" и теми, кто "там", как на решение главных текущих проблем.

Одна из таких, которая еще острее возникла в этом году – человеческий ресурс, в первую очередь для продолжения обороны от российских агрессоров, а также для обеспечения функционирования экономики – опять же для нужд фронта. "Однажды придется задать себе вопрос: кто я? Сделать выбор, кем я хочу быть. Жертвой или победителем? Беженцем или гражданином?" – обратился Зеленский в новогоднем поздравлении-2024 к тем, кто сейчас за границей.

Когда апелляция к гражданским чувствам не помогла, а мобилизационная кампания начала набирать обороты, в ход пошли уже другие инструменты влияния на тех военнообязанных, которые всеми правдами, а куда чаще – неправдами, выехали из Украины – накладывание разнообразных ограничений на консульские услуги. В западных столицах это вызвало "уклонистские бунты", в Украине – злые шутки о "варшавском батальоне". Ошеломляющих результатов кампания не имела.

По окончании войны, эмоциональная пропасть между оставшимися в Украине и теми, кто ее покинул, возможно, начнет ощущаться не столь остро, но никуда не денется. Опять же, потому что кто-то был все время "здесь", пусть даже и не в рядах армии, но переживал обстрелы, воздушные тревоги и блэкауты. А кто-то – "там", жалуясь в соцсетях на недостаточный по сравнению с Украиной уровень диджитализации. По крайней мере, именно такие аргументы будут точно звучать, и звучат уже.

Но искусственно подогревать противостояние между двумя частями украинцев – это точно путь в никуда. По древнему совету, проблему надо превращать в возможность.

А наличие огромного количества украинцев за рубежом – именно такая возможность, когда большинство из них все же осядут в новых странах. Украинская диаспора, особенно в западных странах (куда преимущественно и выезжали), может стать мощным рычагом влияния Киева. Как ирландская диаспора в США, или армянская – во Франции, где они способны оказывать существенное влияние на политику стран своего проживания.

У Украины тоже есть схожие примеры, хотя и не столь яркие, например – украинцы в Канаде, подавляющее большинство которых – мигранты уже в нескольких поколениях. И пусть условный Дональд Василюк из Торонто гораздо больше чувствует себя Дональдом, чем Василюком, и может даже совсем не знать украинский язык, но в критический момент – как во время полномасштабной войны с РФ – все же может выйти на митинг и снизу давить на свою власть.

Есть и альтернативная – менее желаемая реальность, в которой единение нации и поддержка диаспоры могут иметь место только на польских и немецких стадионах во время выездных матчей киевского "Динамо" или национальной футбольной сборной. Другой вопрос, что разорванной и уставшей от войны стране это не поможет, вызвав разве что раздражение и злобу.

И хотя время и расстояние пока играют против нас, есть надежда, что украинская реальность окажется более приветливой и каждый, где бы он ни остался, всегда будет помнить, откуда он и не забудет путь домой.