Посол Латвии Илгварс Клява: Россияне начали войну, они заплатят и за последствия этой войны

О том, как в Латвии готовятся к потенциальному вторжению России, текущей ситуации в российско-украинской войне, военной помощи Украине со стороны Латвии, разговорах о "мирном урегулировании", ударах западным оружием по территории РФ, интеграции Украины в ЕС и НАТО – в интервью РБК-Украина рассказал посол Латвии в Украине Илгварс Клява.

В сценариях возможной российской агрессии против стран-членов НАТО Латвия нередко называется потенциальной целью номер один – об этом рассказывали и собеседники РБК-Украина в украинских властных структурах. По словам Чрезвычайного и Полномочного Посла Латвии в Украине Илгварса Клявы, на данный момент в Риге не считают, что риск российского вторжения в страну на данный момент слишком высок. Тем не менее, Латвия активно укрепляет своб обороноспособность – но, конечно, и рассчитывает при этом на помощь со стороны стран-союзников из НАТО.

Параллельно Латвия продолжает оказывать Украине разнообразную помощь – притом не только военную; латвийцы активно занимаются и помощью гражданскому населению, восстанавливая разрушенное российскими агрессорами жилье в Черниговской области.

Латвия также стала одной из стран, подписавших с Украиной двустороннее соглашение о безопасности, и теперь обязуется выделять на помощь нам не менее 0,25% своего ВВП.

– Парламент Латвии может разрешить иностранцам служить в ваших вооруженных силах. Рижский горсовет попросил жителей проверить подвалы своих домов, чтобы иметь возможность использовать их в качестве убежищ. Ваше Министерство обороны недавно выпустило буклет "Что делать в случае войны". Судя по всему, ваша страна полным ходом готовится к возможной российской агрессии, как гибридной, так и прямой. То есть, вы считаете, что есть большой риск такой агрессии? И о каких сроках может идти речь?

– Мы не считаем, что риск на данный момент очень высок. По сути, это мнение наших Сил обороны, Министерства обороны. В сегодняшних обстоятельствах Латвия в военном отношении защищена как никогда раньше. Я имею в виду, что мы являемся членами альянса НАТО, мы работаем вместе с нашими партнерами, мы вкладываем значительные ресурсы, деньги в наши Силы обороны. Дело в том, что это процесс. Нельзя говорить, что мы готовы на 100%.

Ни одна страна в мире не готова. Всегда есть технологические усовершенствования, изменения на современном поле боя, изменения в военной тактике, технике, технологиях и так далее и тому подобное.

Но в то же время, будучи членом мощнейшего военного альянса, мы должны сделать все возможное, что от нас зависит, чтобы минимизировать любую угрозу военного конфликта, в который вовлечена наша страна.

И это именно то, что мы делаем. И частью этой подготовки является информирование общества о том, что необходимо делать, чтобы избежать военного конфликта. Или если такое произойдет, то быть готовыми как индивиды, как члены общества действовать соответственно той ситуации, которая создаётся, будь то военное противостояние или какие-то гибридные угрозы.

Вы упомянули убежища или буклеты о том, как действовать в случае войны – это элементы подготовки латвийского общества к готовности физически, с точки зрения средств защиты, с точки зрения оружия, действий и знаний, но также и психологически, если создастся такая ситуация.

– По многим оценкам, Россия не остановится на Украине и продолжит свои агрессивные действия, говорим ли мы о странах Балтии, о Молдове или Казахстане, кто знает. Все ли в Латвии согласны с таким мнением, что Россия на этом не остановится, и что по этому поводу думают ваши коллеги из стран, расположенных дальше на запад от России, понимают ли они эту угрозу?

– Не все, но большая часть нашего общества понимает и обеспокоена тем, что агрессивная политика, проводимая Россией, очевидно, представляет собой угрозу нашей национальной безопасности. И не только для нашей национальной безопасности, но, по сути, для всего демократического сообщества европейских стран.

Возвращаясь к вашему предыдущему вопросу, я бы сказал, что прямой военной угрозы нет, нет высокой вероятности того, что произойдет немедленное военное нападение России на Латвию или страны Балтии в целом или на НАТО в целом. Но ситуация все время меняется. Поэтому мы не можем гарантировать, что эта агрессивная политика России не приведет к военной конфронтации ни с балтийскими странами региона, ни с другими странами НАТО, ни со странами, не входящими в Альянс.

Мое личное мнение таково, что территория НАТО не будет под самой большой угрозой. Это не первое место, куда Россия может пойти и проверить, так сказать, устойчивость.

Но в любом случае, если мы ответственно подходим к нашей безопасности, и когда мы оцениваем то, что сейчас делает Россия – Россия атакует Украину, спровоцировала войну, начала войну, полномасштабная война идет уже более двух лет – то, делая расчеты, мы видим, что существует серьезный риск для национальной безопасности.

Этот риск не немедленный, но серьезный. Вы можете это видеть. Есть признаки. Вы можете ясно видеть, что Россия проводит агрессивную политику. И она может пойти по другим направлениям. Мы должны сделать все возможное, чтобы свести к минимуму возможность появления где-то на столе в Москве даже такой мысли, что у них это может получиться или что они могут всерьез рассмотреть возможность нападения на территорию НАТО. Я думаю, существует более высокий риск для стран, не входящих в военный альянс НАТО.

– В худшем случае, если что-то произойдет против вашей страны, Латвия, латвийское общество уверены на 100%, что ваши союзники по НАТО, такие как Германия, Франция, Великобритания, США, сделают все возможное, чтобы защитить вашу страну?

– Мы верим, что вошли в НАТО, исходя из мысли и убеждения, что НАТО является эффективным военным союзом. По нашему мнению, таким оно и остается.

Оно требует многих улучшений, потому что страны НАТО, особенно страны Западной Европы, жили в какой-то, я бы не сказал, иллюзии, но звучала этакая колыбельная песня о том, что все хорошо, на европейском континенте нет военной угрозы, что военные конфликты большого масштаба происходят где-то за пределами Европы, далеко, я не знаю, будь то Африка, Афганистан, Ирак, Ближний Восток, где-то еще, но не в Европе.

– И это все из прошлого.

– И это все из прошлого. Полномасштабная война в Украине привела к одному. Европа меняется, тектонические изменения происходят сейчас в Европе, особенно в европейских странах НАТО. Это означает увеличение оборонного бюджета, это означает увеличение сил обороны, личного состава, техники, военного производства и так далее.

Я не думаю, что Москве это очень нравится, но они сами создали такую ситуацию, что Европа, как большой корабль, разворачивается и идет новым курсом.

Это происходит, например, в таких странах, как Германия, которые говорили "нет" экспорту военной техники в зоны конфликта до 2022 года. Теперь ситуация кардинально изменилась: Украина получает немецкие системы вооружения. И это признак того, что Европа также разворачивается и приспосабливается к новой ситуации в сфере безопасности, которая была спровоцирована военной агрессией России против Украины.

Так что да, мы верим, что НАТО является эффективным военным альянсом. Это не снимает с нас первой ответственности по защите нашей собственной территории. Очевидно, мы будем это делать, и вся оборонная политика направлена на то, чтобы иметь возможность эффективно защитить нашу территорию в случае такого нападения. Но мы, конечно, рассчитываем и на помощь военного альянса НАТО.

– Насколько активно Россия пытается проводить в Латвии различную подрывную деятельность, в том числе опирающуюся на многочисленное русское этническое меньшинство, проживающее в вашей стране?

– Конечно, это постоянный нарратив об этническом русском меньшинстве в российской политике. Это было на протяжении десятилетий. Я бы не сказал, что в последнее время его усилили или сделали острее. Ничего экстраординарного мы там не видим.

Если сравнивать с Донецком до войны, Донбассом в целом и Крымом, где в советский период было много русских поселенцев, я имею в виду, что был специально сформирован определенный национальный состав, отставные военные и так далее, что сыграло свою роль в оккупации этих территорий. Но в нашем случае доля русского этнического населения резко снизилась с 1990 года и сейчас составляет, может быть, 25%.

– Это все еще довольно много.

– Все еще довольно много, но цифра падает. Тенденция нисходящая. Но не все русские обязательно поддерживают российскую агрессию. Многие этнические русские в Латвии не чувствуют себя комфортно, говоря о нападении России на Украину, потому что, на мой взгляд, они не хотят принимать чью-либо сторону. Они чувствуют какую-то эмоциональную привязанность к своим родственникам в России, и им трудно признать, что Россия не права, что это неправильная политика. Насколько я заметил, они не хотят принимать чью-либо сторону.

Они не очень охотно спекулируют на этих вещах. Эмоционально можно понять причину этого.

Но тогда, конечно, нельзя отрицать, что Россия пытается использовать людей на основании этой эмоциональной привязанности к России и их родственникам. Россияне стремятся использовать все каналы для достижения поставленных целей.

Одна цель – это, конечно, присутствие сил НАТО в Латвии, во всех странах Балтии, а также в Польше, Румынии, по всему восточному флангу НАТО. Конечно, там есть российский интерес: шпионаж, что происходит, какие силы НАТО заходят, сбор информации. Помимо прочего, они также используют местное население, я имею в виду шпионов, для сбора этой информации. Их ловят, их судят и выносят приговоры.

Кроме того, они стараются делать мелкие раздражающие вещи. В Латвии, например, нацарапать на стене знак "Z" или что-то в этом роде. Это не имеет большого значения, но лишь для того, чтобы создать некий психологический дискомфорт. У нас были случаи, когда некоторые исторические памятники в Латвии были повреждены краской. Это, скажем так, не опасно для жизни, но это раздражает. Но людей ловят, и тоже судят.

Недавно полиция поймала человека, который бросил коктейль Молотова в окно Музея оккупации Латвии. Его завербовал через Telegram-каналы человек, находившийся в тюрьме. Эти отдельные случаи, если они возникают, с ними разбираются.

– Перейдем к Украине. Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в целом, с высоты птичьего полета, и видите ли вы шансы для Украины перехватить инициативу в каком-то обозримом будущем?

– Есть несколько элементов. С макрофинансовой помощью Евросоюза, а также после решения Конгресса США, при предоставлении помощи, я думаю, у Украины очень высокие шансы пройти этот год. После голосования в США я бы осмелился сказать, и это мое личное мнение, что шансы России на какое-либо военное наступление на Украину практически обречены. Есть все основания предполагать, что любая попытка провести какую-то серьезную широкомасштабную военную операцию против Украины потерпит неудачу благодаря помощи вооружением, боеприпасами, поступающими в первую очередь из США, но и из других стран НАТО.

Но я хочу упомянуть еще две вещи. Прежде всего, конечно, речь идет о кадровых резервах украинской стороны. Это очень важно. Мы очень рады видеть, что наконец-то закон о мобилизации прошел через парламент. Это очень важно, это очень необходимая вещь, потому что армии нужны резервы. Конечно, армия также нуждается в оружии и боеприпасах. Сейчас оружие и боеприпасы обеспечены, но нужно иметь подготовленные резервы. Прежде всего, чтобы сдержать возможное российское нападение, как сейчас в Харьковской области, но и на других возможных направлениях.

Мы надеемся, что после принятия закона эта система заработает эффективно и резервы появятся в должное время. На подготовку солдат, их оснащение, формирование новых бригад и обеспечение ротации на передовой уходит несколько месяцев.

Другое дело, как будет выглядеть следующий год. И не мне говорить, как. Я имею в виду, будет ли украинское наступление, контрнаступление, насколько успешно украинцы смогут отвоевать территории.

Мы искренне желаем, чтобы территориальная целостность Украины была полностью восстановлена в границах 1991 года. Это справедливо. Это необходимо сделать. Это абсолютно соответствует международному праву. Вопрос в том, как это сделать, но это вопрос военного руководства и политического руководства Украины. Мы будем поддерживать ваши решения, ваши шаги в этом направлении, насколько сможем, настолько, насколько мы делали это раньше, помогая Украине. И я бы сказал, что остальные члены альянса НАТО сделают то же самое.

– Латвия нам очень помогала с первого дня. Вы могли бы дать общий обзор того, что было сделано, что делается сейчас и что будет сделано в будущем? И озвучить ключевые пункты недавнего соглашения о безопасности между Украиной и Латвией.

– Эти обязательства по безопасности оформлены не в форме юридического договора, а в форме соглашения. Это меморандум о взаимопонимании обеих сторон о том, что мы будем делать в течение следующих лет.

В большей степени это связано с сотрудничеством в сфере оборонной промышленности. У нас есть много возможностей действовать сообща, чтобы вместе производить что-то, или чтобы Латвия производила для Украины, при поддержке международных партнеров. И это очень важно, потому что обе стороны согласны, что мы будем тесно координировать свои действия для удовлетворения потребностей украинской обороны.

Это один момент. Но соглашение также включает в себя и другие вещи, такие как подготовка военных, помощь в подготовке к НАТО и членству в Европейском союзе. Это также включает в себя восстановительные работы, которые мы делаем в Черниговской области. Таким образом, оно охватывает широкий спектр вопросов долгосрочной поддержки Украины. Я очень рад, что это происходит, и в латвийском обществе это пользуется очень высокой поддержкой.

Одно дело – то, что может сделать латвийское государство. Допустим, в нашем госбюджете мы заложим строку на восстановление Украины, а также передадим Украине некоторую военную технику. Но большое количество необходимых вещей доставляется благодаря поддержке общества и общественных организаций. И у нас есть онлайн-платформа, которая собирает пожертвования для Украины.

Кроме того, у нас есть предприниматели, бизнес-круги, которые поддерживают Украину, есть неправительственные организации, которые поставляют широкий спектр товаров, начиная от автомобилей, лекарств и прочего. Они также участвуют в восстановлении Черниговской области. Латвия строит там дома для людей, чье жилье было разрушено в ходе боевых действий в 2022 году.

Это сочетание государства и общества. Как государство мы могли бы получить несколько миллионов здесь, несколько миллионов там, но не сотни и сотни миллионов, которые поступают от латвийского бизнеса, от латвийского общества, от частных лиц.

– Что касается военной составляющей, какие ключевые позиции Латвия может предоставить Украине?

– Например, у нас есть технологические решения в производстве дронов. У нас есть товары, которые мы можем поставить в сфере разминирования, что очень важно, особенно для агросектора. В прошлом году мы обучили в Латвии около 3000 украинских солдат и продолжаем это делать. Латвия, на удивление, будучи маленькой страной, способна производить довольно интересные вещи. Я, например, был приятно удивлен тем, что мы можем производить роботов- разминировщиков. Это, наверное, не самая топовая вещь, которая стоит около миллиона долларов за штуку, но тем не менее она работает, выполняет свою работу.

Также у нас есть общее с Финляндией производство БТР в Латвии. Не знаю, пойдет ли оно в сторону Украины, в первую очередь оно удовлетворит потребности латвийских вооруженных сил, но будущее покажет, посмотрим. Так что для такой страны, как Латвия, я бы сказал, это весьма впечатляюще.

– В западных СМИ продолжают циркулировать и становятся все более актуальными различные нарративы о "необходимости достижения мира", "переговорах", "планах Б/В/Г" и т. д. Считаете ли вы, что все эти нарративы могут со временем превратиться в непубличное, но политическое давление на наше руководство со стороны западных лидеров, чтобы мы согласились начать переговоры, пойти на определенные уступки России? Я не говорю о вашей стране, Латвии. Но вы, очевидно, много общаетесь со своими коллегами. Вы знаете, что они думают.

– Прежде всего, могу сказать о Латвии. Мы поддержим ваше решение. Ваше решение, как будет продолжаться эта война, где она закончится, на каких условиях, это решение Украины. Мы поддержим ваше решение, какое бы вы ни приняли. Мы обязательно будем с вами, пока это ваше решение. Так что, очевидно, в моем понимании, любое соглашение будет включать в себя, конечно, вопрос территорий.

А дальше уже украинское руководство будет решать, в каком направлении пойдет Украина. Мы поддержим вас, но это ваше решение. Вот что я могу сказать со своей стороны.

Что касается возможностей, то, конечно, в политике ничего нельзя исключать. Я имею в виду, что вариантов, конечно, много, но это ваше решение. И мы полностью уважаем и поддерживаем вас в вопросе восстановления территориальной целостности Украины. Это абсолютно понятно. Это просто согласно международному праву. Как вы маневрируете, как ваше правительство, как ваш президент маневрирует по этим пунктам, какие условия могут быть поставлены для достижения прекращения огня, мирного соглашения – это зависит от украинского руководства.

Чего бы нам не хотелось видеть, так это навязывания Украине решения, с которым Украина не согласна.

Россияне тоже любят говорить о мире, но им нравится говорить о мире на своих условиях. И в этом все дело. Украину нельзя принудить к несправедливому мирному соглашению, с которым Украина не согласна. Если Украина не согласится, а окажется под ультиматумом, загнаной в угол, то это означает, прежде всего, что это не будет стабильным решением, а это будет просто пауза до следующей войны.

По сути, мы говорим о принципах. Но теоретически сбрасывать со счетов ничего нельзя. Есть много возможностей, как можно находить выход из военных ситуаций, но это ваше решение.

– Президент Зеленский заявил, что западные партнеры не хотят, чтобы Россия проиграла войну, потому что последствия будут непредсказуемыми: они хотели бы, чтобы Украина победила, но не так, чтобы Россия проиграла. Но это так не работает. Что вы думаете об этом?

– Я признаю эти опасения, прежде всего, опасения по поводу стратегической стабильности в плане ядерного оружия. Я думаю, это первое, что приходит на ум, когда мы говорим о политике в Вашингтоне и других странах.

Вопрос в том, до какой степени произойдет упадок России, когда россияне проиграют войну. И что будет с российским ядерным арсеналом. Я думаю, это самая большая головная боль с начала 90-х. Первоначально это было головной болью при развале Советского союза. Что происходит потом?.. Ничего не происходит. Но было немало договоренностей, в том числе пресловутый Будапештский меморандум. Те же самые проблемы сегодня преследуют лиц, принимающих стратегические решения.

Я имею в виду, что если будет несколько Россий, вооруженных ядерным оружием, это может показаться кошмаром для многих людей во всем мире: какие соглашения они обязаны соблюдать, есть ли какие-либо соглашения, которым они будут следовать в плане ядерного оружия, или они будут просто стрелять ими по своей воле в кого-нибудь.

Это один момент. Но, конечно, есть геополитика. Этого нельзя отрицать. Люди смотрят на это. И вы это прекрасно знаете. Все медиапространство Украины наполнено этим: как это работает, кто что выигрывает, кто что теряет и какова новая ситуация. Мы, конечно, в процессе. Главное, Украину ни в чем нельзя винить. Украина не начинала эту войну. Россияне начали, Путин начал эту войну. Так что вся вина за то, что бы ни случилось, я имею в виду, при каких условиях Россия проиграет войну и что произойдет потом – виноват Путин, а не Украина. Это очевидная отправная точка. Россияне начали эту войну, поэтому им придется заплатить за это и за последствия этой войны.

Я имею в виду, я понимаю, о чем говорит ваш президент. Его послание в основном заключается в том, что Украина не должна быть ограниченной соображениями какой-либо стороны. Я имею в виду ограничение возможности Украины наносить удары по российским агрессорам.

– Какая позиция Латвии по этому поводу? Должны ли все западные партнеры позволить нам наносить удары там, где это необходимо с военной точки зрения?

– Мы считаем, что это законные цели, об этом ясно сказал наш министр. Есть национальные интересы США и других стран-поставщиков основных систем вооружения, у них есть свои национальные соображения. В том, что касается нас, мы полностью все понимаем. Я имею в виду, что законные военные цели являются законными военными целями.

Мы не видели, чтобы Украина сознательно атаковала гражданское жилье, дома или что-то в этом роде в России, как это сознательно делают россияне в Харькове, Одессе, повсюду, по всей Украине. И потому говорить Украине: нет-нет, не делайте этого, это плохо, не атакуйте это, или не атакуйте то… Военная цель — это военная цель. Если страна Россия находится в состоянии войны со страной Украина, то, если это законная военная цель, она может быть поражена.

– На ваш взгляд, время в целом играет на пользу Украине или России?

– Я искренне верю, что время играет в пользу Украины, но есть вещи, которые Украина должна сделать. Сейчас идет война ресурсов. Значит, надо иметь высокую степень организованности внутри, в политическом, военном отношении, высокую степень эффективности, приводя в порядок свою военную систему, мобилизуя резервы, оснащая, обучая их. В сфере экономики очень важно, чтобы у вас было привлечение иностранных инвесторов, чтобы иностранный бизнес приходил в Украину, независимо от ситуации военного времени.

Для этого огромную роль играют ваши реформы, которые вам в любом случае придется проводить на пути в Европейский союз. Я говорю о системе правосудия, о судах, о борьбе с коррупцией, потому что коррупция подобна раку. Это съедает шансы на быстрое и эффективное развитие вашей страны. Я имею в виду, что если существует высокая степень коррупции, если есть плохой опыт и плохие месседжи для бизнеса, иностранных инвесторов, приходящих в страну, это уменьшает ваши шансы на здоровое, мощное развитие украинской экономики, что, в свою очередь, необходимо для ваших военных усилий.

Если в некоторых случаях имеет место какое-то вмешательство извне судебной системы, я имею в виду влияние либо коррумпированных чиновников, либо просто коррумпированность отдельных частей судебной системы, то это плохо. То есть, чем больше вокруг плохих месседжей, тем хуже для Украины.

Тоталитарные системы, подобные России, могут существовать до поры до времени. Но обычно они разрушаются, потому что лидеры тоталитарных систем такие же смертные, как и все остальные. И в этом проблема. Я имею в виду, что каждая смена власти – это большая трагедия и суматоха в России. Мы видели смерть Сталина, мы видели смерть Брежнева в советские времена. После этого в истории были переломные моменты, точки перемен, что-то системно разваливалось. После ухода Брежнева – полуживые зомби, полуживые старые коммунистические функционеры, а потом дошли до Горбачева, и вся система развалилась.

Так что это сложный момент. Я имею в виду тоталитарную систему, когда она рушится, она разваливается на части. Чего обычно не делает демократическая система. Я имею в виду нормальную демократическую систему. Мы, конечно, видели распад в Афганистане, но это не была такая демократическая система, как Швейцария. Но это был частный случай и это не пример. Поэтому я искренне верю, что если Украина продолжит реформы, которые необходимы, то шансы очень хорошие. И тогда, конечно, перспектива ЕС становится все ближе и ближе.

– Инициатива президента Макрона о возможном вводе войск на украинскую землю – какова позиция Латвии по этому поводу? Возможно ли реализовать ее?

– Мы не должны списывать это со счетов. При определенных обстоятельствах я думаю, что да. Я бы не стал заходить так далеко, но не следует исключать, что при определенных обстоятельствах это может материализоваться. Если это осуществится, то это будет коллективное решение. И тогда мы будем участвовать. Но мы не можем на данный момент сказать, что это будет, но как вариант списывать со счетов это не стоит.

И я думаю, мы можем похвалить президента Макрона за продвижение этой идеи, за ее озвучивание. И давайте посмотрим, что произойдет. Это правильная идея – говорить, что при определенных обстоятельствах в Украине появятся иностранные войска.

– Почему миру так и не удалось загнать Россию в полную международную изоляцию? И возможно ли это в принципе, практически?

– Это трудно. У нас есть демократический мир, возглавляемый Соединенными Штатами и крупными европейскими державами, но у нас есть и другие страны с менее демократической позицией, или более авторитарные, или более государственно-капиталистические страны с другими национальными интересами, будь то Китай, будь то Индия, с совершенно другой историей отношений сначала с Советским союзом, а затем с Россией.

Итак, это постепенный процесс, но, по крайней мере, то, что делает Европа, что делают США, каждый шаг в сторону санкций уменьшает доходы российского государства. От торговли, от промышленности, от всего. Никаких инвестиций, никакого рефинансирования на международных финансовых рынках. Или более ограниченное рефинансирование, ограничения банковской системы. Все это уменьшает экономический потенциал России и ее способность создавать современное оружие или производить больше оружия. И это, я думаю, позитивно.

– Интеграция Украины в Европейский союз и НАТО. Чего ожидать в этом году и каковы ваши ожидания, в частности, от Вашингтонского саммита?

– НАТО много работает, я не могу раскрывать какие-либо подробности, потому что это продолжающаяся дискуссия. Но НАТО очень усердно работает над тем, чтобы лучше организовать военную поддержку Украины. И это включает в себя все: военные технологии, военную помощь, обучение и все, что с этим связано. Как сказал генеральный секретарь НАТО – чтобы поставить Украину на путь НАТО. Он также упомянул, что существует план усиления роли НАТО в координации помощи в области безопасности и обучения для Украины, а затем – многолетних финансовых обязательств по продолжению поддержки Украины. Мы надеемся, что как только политическая ситуация позволит и 32 страны смогут договориться о том, что Украина станет членом альянса НАТО, мы обязательно это поддержим.

Что касается Евросоюза – это однозначно переговорная рамка, начало переговоров. Мы работаем над достижением этой цели. Я не могу это предсказывать. Но это отправная точка в нашей политике. Мы определенно думаем, что мы должны двигаться вперед, Украина должна двигаться вперед, Европейский союз должен двигаться вперед. Предстоит много работы. Для этого потребуется несколько лет. Но ключевое решение принято. Поэтому нам нужно начать реализовывать это.