Полковник Сергей Мусиенко: Мы изменили тактику применения артиллерии в войне

Заместитель Командующего ракетными войсками и артиллерией ВСУ Сергей Мусиенко в интервью РБК-Украина рассказал о том, как изменилась тактика использования артиллерии в войне, какая у украинских войск ситуация с боеприпасами и артустановками, как меняют свои подходы россияне и за счет чего им удается продавливаться на фронте.

Полковник Сергей Мусиенко – Герой Украины и заместитель Командующего ракетными войсками и артиллерией ВСУ Командования Сухопутных войск ВСУ. Большую войну Мусиенко встретил в Харькове, где на момент вторжения он возглавлял РВИА (ракетные войска и артиллерию) группировки "Слобода", затем стал начальником РВИА оперативно-тактической группировки "Харьков".

За время войны полковник Мусиенко принимал участие во всех выдающихся операциях Сил обороны: в Изюмской операции, когда Украине удалось освободить часть Харьковщины и Донецкой області, в освобождении Херсона и Херсонской области, в контрнаступлении на Юге в 2023 году, в боях на Донбассе, а также в Курской операции.

Главная задача артиллерии, объясняет во время разговора Мусиенко – защитить нашу пехоту и не дать противнику подойти к ней. Рассчитывать на стрелковый бой – это уже крайнее, чего нельзя допустить, говорит полковник. Однако Россия делает ставку именно на нашествие пехоты в ведении боевых действий, не считаясь ни с какими потерями: по 1-2 вражеских солдата пытаются перебежать вперед, дальше они накапливаются и переходят в штурм. И, к сожалению, эта тактика при поддержке КАБов и ракетных ударов позволяет оккупантам продавливаться.

– Артиллерия остается богом в нынешней войне?

– В настоящее время артиллерия остается основным средством поражения на поле боя. Это и ракетные комплексы, реактивные системы залпового огня, артиллерийские пушки и минометы, которые наносят поражение как перед передним краем обороны, так и на достаточно большую дальность. В то же время сейчас на фронте растет роль огневого поражения беспилотными летательными аппаратами и в целом расширяется спектр их применения.

Однако следует отметить, что огневое поражение носит комплексный характер, и в настоящее время ракетные войска и артиллерия остаются приоритетным средством, которое, я думаю, еще долго будет основной составляющей огневого поражения противника.

– Роль ракетных войск и артиллерии меняется в течение последних военных конфликтов, происходивших по миру?

– Если начать со Второй мировой войны, то в войнах и активных боевых действиях второй половины ХХ века доля поражения противника огнем артиллерии, а затем и ударами ракетных войск достигала 70%. Если же говорить о конфликтах последних лет, то доля поражений ракетными войсками и артиллерии иногда достигала почти 90%.

Тенденция развития ракетных войск и артиллерии приобретает широкий размах. Возникают новейшие ракеты разных типов, модернизируются и создаются новые пусковые установки и боевые части. То же касается артиллерии – ствольной, реактивной и даже минометов – современные технологии ее никогда полностью не вытеснят. И в огневом поражении дроны никогда не заменят собой артиллерию, это мы видим сегодня на поле боя.

Артиллерия – это, прежде всего, всепогодное средство ведения боевых действий. Это средство, которое не очень дорогостоящее, позволяющее научить военнослужащего в короткие сроки, овладеть своими обязанностями в составе расчета от миномета до ракетного комплекса.

Если помните, наш новый род войск – Силы беспилотных систем Вооруженных Сил Украины – были основаны в отдельном органе управления и начали свое развитие в составе Главного управления ракетных войск, артиллерии и беспилотных систем Генерального штаба Вооруженных Сил Украины. И объединяло нас главное – это воздушная разведка и поражение.

Но мы видели, что идет стремительное развитие беспилотных систем, БПЛА начали использоваться не только для разведки и поражения – их спектр задач значительно расширился. В некоторые периоды нам, артиллеристам, приходилось больше заниматься беспилотными средствами (системами), их овладением и развитием, оставив артиллерию на втором плане. Отделение беспилотных систем и создание отдельного рода войск – это было очень правильное решение.

– Какова роль беспилотных летательных аппаратов в корректировке артиллерии?

– Очень важная. Почти все высокоточные удары ракетных войск – в том числе с использованием ракет к РСЗО Himars, MLRS и тому подобное – без наблюдения за целью мы не проводим. Используются БПЛА самолетного типа дальнего действия для подтверждения наличия целей и результатов поражения.

В корректировке артиллерийского огня роль БПЛА решающая из-за того, что у наземных наблюдательных пунктов очень ограничены возможности корректировщиков и очень большая вероятность, что они сами попадут под вражеский огонь. А благодаря возможности воздушного наблюдения за целью значительно расширяется и глубина разведки, и точность определения координат цели и мест разрывов снарядов.

Первоначально в подразделениях артиллерийской разведки начали появляться беспилотные летательные аппараты для разведки и корректировки. Это были БПЛА самолетного типа "Фурия", "Аист" и так называемые "дроны" - БПЛА мультироторного типа "Мавик-2", "Аутел" и другие. После 2014 года мы начали применять БПЛА отдельно для воздушной разведки и корректировки. И с тех пор постепенно без пристрелки и корректировки огня – с помощью БПЛА или технических средств разведки – стараемся огневые задачи не выполнять. Это позволяет нам выполнять огневые задачи артиллерией с достаточной эффективностью и с меньшим расходом боеприпасов.

– Какая у нас сейчас ситуация с боеприпасами разных типов? "Натовские" калибры уже вытеснили советские?

– У нас говорят так: боеприпасов много не бывает. Расчетная потребность в артиллерийских боеприпасах, которую имеют Вооруженные силы, исходит из нашей ситуации на фронте и запланированных задач. Это значительное количество – столько нам ни разу не предоставляли. Скажем так: мы получаем вдвое меньше артиллерийских боеприпасов из-за разных факторов. Следовательно, мы и видим такую сегодняшнюю ситуацию на определенных участках фронта в условиях дефицита определенной номенклатуры артиллерийских боеприпасов.

Если говорить о калибрах, то советский калибр – 152 мм – вытесняется. Однако во-первых, в мире еще есть и производство этих боеприпасов. И есть достаточно современные артиллерийские системы, которые сейчас эксплуатируются в наших войсках на этом калибре, и к них есть поставка 152 мм выстрелов. Это чешские САУ DANA-M2 и еще "советская" гаубица "Мста-Б".

Мы начинали эту большую войну с Россией с пушками калибра 152-мм и 122 мм. Но уже с середины 2022 года у нас начали появляться 155 мм и 105 мм гаубицы, которые передавали партнеры. К примеру, 155 мм гаубицы М777А2 мы впервые начали использовать на Изюмском направлении (это был 67 отдельный пушечный дивизион 406 отдельной артиллерийской бригады). И дальше уже во время контрнаступательных действий на Харьковском направлении было несколько подразделений, вооруженных 155мм пушками.

Если говорить о соотношении, то за 2022 год Силы обороны использовали около 1,5 миллиона артиллерийских боеприпасов – начиная от 120 мм мин и заканчивая реактивными снарядами к РСЗО. Половина из них – калибра 152 мм и 122 мм. Треть – это были 155 мм выстрелы. Уже в 2023 году мы израсходовали более 3 миллионов снарядов. Из них 1,6-1,7 миллиона – это были боеприпасы 155 мм. То есть половина использованных нами боеприпасов – это 155 мм.

– А на этот год соотношение?

– Если брать в настоящее время, то соотношение 152 мм и 155 мм составляет 1 к 10 соответственно. В то же время с "натовским" калибром есть и 105-мм пушки, которые тоже себя очень хорошо зарекомендовали. В перспективе 155 мм калибр заменит 152 мм пушки, но пока мы быстро не можем это сделать.

– Если я правильно поняла, то калибр, который больше всего у нас используется – это 155?

– Да. Далее 122 мм, следующий – 105 мм, и гораздо дальше – 152 мм.

– Что касается разрыва в артвыстрелах между нами и россиянами. Последняя публичная цифра, которую я слышала – ее нам назвал в интервью первый заместитель министра обороны Иван Гаврилюк месяц назад – 1 к 2. По состоянию на сейчас он изменился?

– 1:2 – это базовая цифра. В определенные периоды проведения операций этот разрыв доходил почти до 1:6 – 1:7 в пользу противника. Если мы использовали условно 300-350 тысяч, то россияне – до 2 миллионов в месяц. Это всех калибров, на всех участках фронта. Особенно это ощущалось в 2023 году во время Бахмутской операции противника.

– У нас обеспечение снарядами меньше, чем у россиян. Правильно ли понимаю, что учитывая, что у нас есть много западных систем, которые более современны, а в армии врага на вооружении только советские системы, то мы можем как-то выравнивать этот дисбаланс, этот разрыв за счет того, что западные системы могут быть более точными и более эффективно работать?

– Я полностью с вами согласен. Первой среди западных систем до нас дошла 155мм гаубица М777А2 британско-американского производства, она достаточно современна и прошла модернизацию, но поступала к нам без бортового компьютера и блоков GPS навигации – как обычная пушка без дополнительного оборудования. Хотя благодаря своим техническим характеристикам и имеющейся номенклатуре боеприпасов мы сразу получили преимущество в дальности стрельбы и точности.

Если коротко, то есть такая характеристика боеприпасов как рассеивание. Это отклонение точек падения снарядов в одинаковых условиях. В советских боеприпасах расчетный показатель – срединное отклонение по дальности – составляет 20-25 метров, но с учетом всех сопутствующих условий суммарное отклонение точки падения снаряда от цели в лучшем случае будет не менее 100 метров. И это по советским меркам было достаточно и перекрывалось значительным количеством выпущенных снарядов по цели. Но чем больше дальность – тем больше отклонения.

А на боеприпасах западного и американского производства расчетный показатель – 10-15 метров, а суммарное отклонение 50-60 метров. Это об их точности, качестве изготовления снарядов, пороховых зарядов и об использовании более точных систем ориентировки и наведения.

С началом широкомасштабной агрессии РФ, у нас на вооружении были только советские артиллерийские системы. И у россиян их было в десятки раз больше. Поэтому мы начали применять новую, неклассическую для артиллерийских подразделений тактику. Как следствие, нам удавалось поражать групповую цель огнем 1-2 пушек почти прямыми попаданиями. И это было эффективнее, чем когда россияне вели огонь целым дивизионом по одной нашей пушке, которая вела огонь по ним.

Это и благодаря соответствующей подготовке наших артиллеристов, более точным и дальнобойным западным пушкам, наличию БПЛА для разведки и корректировки. Сейчас Украина использует все самые современные 155мм пушки, которые только есть: прицепные М777А2, самоходные М109А6, немецкие Panzerhaubitze-2000, британские АS-90, польские Krab, шведские Archer. И эти пушки, которые есть у нас на вооружении, дают нам преимущество как в точности, так и в дальности при условии обеспечения надлежащим количеством и соответствующей номенклатурой боеприпасов.

Россияне тоже не стоят на месте, они модернизируют существующие артиллерийские системы и создают новые, пытаясь адаптировать их к современным условиям. Их самую современную 152мм самоходную гаубицу "Мальва", которая начала поступать в войска в конце 2023 года, нам удалось обнаружить и эффективно поразить. Но подчеркиваю, что современные артиллерийские системы от западных партнеров и США более технологичны и развиты. И мы очень удивили наших партнеров скоростью овладения и эффективностью применения этого вооружения.

– Что вы можете сказать о северокорейских снарядах, используемых армией врага? Так ли они плохи?

– В открытых источниках было много разной информации. Мы слышали в радиоперехватах, что у россиян много нареканий на так называемые импортные снаряды, их неразрыв (это проблема взрывателей), на большое рассеивание и даже на разрывы снарядов в стволах пушек.

Мы понимаем, что эти боеприпасы поступали из Восточноазиатского региона. Сказать наверняка, что именно эти снаряды поставляли из КНДР, не могу. Но, начиная с 2023 года нам попадались трофейные минометные мины и снаряды, а также фото- и видеоматериалы, где на этих боеприпасах были иероглифы в маркировке.

Конечно, можно точно сказать, что эти боеприпасы менее качественные и имеют проблемы со срабатыванием. Но, к сожалению, их много, они обладают поражающим действием, применяются по нашим подразделениям и россияне быстро адаптируются к их особенностям. Мы это слышим в радиоперехватах. Они сразу сделали таблицы стрельбы для таких боеприпасов, определили поправки для применения.

Мы чувствуем, что на отдельных направлениях у них есть дефицит артиллерийских боеприпасов. И мы чувствуем, когда им поступает новая поставка боеприпасов. И будет это северокорейский снаряд или какой-нибудь другой – он все равно полетит и, вероятно, может нанести вред.

Что тоже интересно: сейчас противник на фронте начал использовать пушки 30-40-х годов – это 122 мм гаубицы М-30, были замечены 152 мм гаубицы Д-1, а также советские пушки 50-х годов, которых достаточно в странах Ближнего Востока, Азии и Африки. Это 130 мм пушка М-46 с дальностью стрельбы 27 километров, на которую в этих странах достаточно боеприпасов, и это может в определенной степени создать дополнительные проблемы с их поражением.

– А были ли у них замечены какие-то раритеты времен Первой мировой?

– Нет. Пушка – это железо, оно может быть где-то изношено, где-то – нет. А вот где взять выстрел к этой пушке? На складах их уже нет, их гарантийный срок хранения истек, а производить новые под "музейную" пушку – бессмысленно.

Для понимания, артиллерийский выстрел состоит из осколочно-фугасного снаряда с заливающимся внутрь взрывчатым веществом, из взрывателя, который может быть контактным, дистанционным и т.п., из порового заряда и из праймера, зажигающего этот заряд. Сам по себе снаряд многие могут производить, но у всех сейчас очень большая проблема – и у нас, и в Европе, и у россиян – с порохами. Их производит только несколько стран в мире, а потребность колоссальная.

– Китай?

– Основной производитель – это Китай. Поэтому можно изготовить миллионы снарядов, но не из чего будет изготовить пороховый заряд и взрывчатое вещество, чтобы его снарядить. Чем отличаются западные артиллерийские системы вооружения? Они имеют безгильзовую обтюрацию – то есть без гильзы. Мы сейчас используем западные образцы – там вместо гильз есть пороховые заряды в отдельных тубах, это значительно упрощает производство, но сам порох ничем пока не заменишь. И таких проблем достаточно со многими элементами выстрела.

– Раньше на уровне людей, не знакомых с военным делом, были большие ожидания к поставке нам кассетных боеприпасов, мол: "нам их дадут и мы как дадим!"

– Мы дали!

– Они действительно настолько эффективны?

– В целом номенклатура боеприпасов у западных стран значительно шире и эффективнее. Те же 155мм кассетные боеприпасы от партнеров были предоставлены очень вовремя и показали себя очень эффективно. В каждом из них 72 боевых элемента – 48 осколочных и 24 кумулятивно-осколочных, которые во время срабатывания разлетаются по кругу диаметром 90 метров. Они очень эффективно показали себя при поражении пехоты и легкобронированной техники.

В Советском союзе тоже были кассетные 152мм, 203мм артиллерийские боеприпасы, и реактивные снаряды для РСЗО – "Ураган", "Смерч". Были перспективные боеприпасы для "Градов". Например, в кассетном 152 мм снаряде – 8 боевых элементов, в 203 мм – 24, тогда как в западных 155 мм снарядах – напомню, их 72.

Но относительно кассетных боеприпасов есть ограничения (речь идет о конвенции 2008 года, которая запрещает их использование). Хотя россияне вообще не придерживаются никаких принципов ведения войны, они используют против нас все, что убивает, а также запрещенные средства. Мы же придерживаемся определенных правил и норм, партнеры нам не дают запрещенное оружие, которое у них есть.

К примеру, нам были очень необходимы боеприпасы дистанционного минирования, которые себя очень хорошо зарекомендовали. Нам предоставляли только 155 мм боеприпасы с противотанковыми минами, и они показали очень большую эффективность – как перед передним краем, так и в ближайшей глубине противника. Хотя нам их предоставили очень немного.

В то же время мы нуждаемся в снарядах дистанционного минирования с противопехотными минами, но нам таких не передают, Украина подписала соответствующие договоры по неиспользованию такого оружия. У россиян они есть и они их широко применяют – так называемые противопехотные мины ПФМ-1 "Лепестки" – это неконвенциональное запрещенное оружие.

– Какие западные установки себя лучше всего показали, по вашему мнению?

– Мы использовали разные прицепные пушки, среди них 155мм М777А2 показала себя самой эффективной и ремонтопригодной. И по своим характеристикам, и по качествам, которыми обладает эта пушка. И по условиям применения она оказалась наиболее подходящей для современного ведения боевых действий.

Но ни в коем случае нельзя сказать, что нам нужны только прицепные пушки или только самоходные. Ведь для разных направлений у нас разные способы применения пушек.

Мы изменили тактику применения артиллерии в целом. Основным тактическим подразделением артиллерии, согласно боевому уставу артиллерии, является дивизион. Основным огневым – батарея. Батарея – это 4-6 пушек. Они разворачиваются в боевой порядок на поле с интервалом около 50 метров и одновременно выполняют задачи – ведут пристрелку или огневой налет по цели. Управляет всеми пушками батареи на огневой позиции командир взвода – старший офицер батареи. Но сейчас на поле такое расположение невозможно, потому что все они будут обнаружены и уничтожены.

Мы, прежде всего, рассредоточили артиллерию. Мы не стоим в боевых порядках, сейчас каждая пушка действует как отдельное огневое средство, она автономна, имеет свою связь и выполняет задачи во взаимодействии с другой пушкой, которая находится на расстоянии.

Во время Изюмской операции я впервые обратил внимание, что враг разместил артиллерию в классическом боевом порядке – дивизионами, в линию. Достаточно было бить даже одной пушкой не по их пушкам, а по машине подвоза боеприпасов, чтобы наделать там хаос на позиции. Согласно их боевому уставу, машины подвоза боеприпасов располагаются где-то в районе 200-300 метров от пушек. Если эти 5-6 машин начинают гореть, детонировать, взрываться – это было гораздо эффективнее, и весь их дивизион не в состоянии выполнять задачи.

Сейчас россияне уже тоже перешли к попушечному расположению. Они этого не делали сразу, потому что не имели средств связи. Когда оккупанты заходили, то даже не имели мобильных телефонов. Они использовали обычные радиосредства, позволявшие нам их прослушивать. Поэтому они все группировались по направлениям и мы могли их поражать. Это те первые 4-5 месяцев, когда они несли безумные потери во время продвижения.

Их шаблонность действий сначала позволяла нам поражать их даже по несколько раз в одном и том же месте. К примеру, мы сожгли колонну на одном из участков на Севере. Проходит время, только погас пожар – подходит еще одна колонна по тому же маршруту. Мы не верим своим глазам, но снова наносим поражение. И потом, когда мы брали оттуда пленных, они говорят: "у меня есть шаги маршрута, связи нет, иначе не знаю, куда ехать".

К сожалению, наш враг быстро учится. Они разветвили свою систему управления, стали использовать спутниковую связь. И сейчас их тактика в использовании артиллерии не отличается от нашей.

– Действительно ли в боях россияне сейчас делают ставку в основном на штурмовую пехоту при поддержке артиллерии или авиации? И эффективно ли это?

– Территория считается занятой, если туда зашла пехота. Как бы кто ни говорил об огневом контроле над тем или иным объектом, пока там не будет пехотинца, она не занята. Удержание полосы, позиции, района производится огневыми средствами во взаимодействии с пехотой. У россиян такая тактика прослеживается везде – штурмовые действия большого количества живой силы в сочетании с огневым воздействием.

Во время одного из наступлений мне в руки попал поименный список российского подразделения, в том числе роты. Там был указан командир роты со званием ефрейтор – это по-нашему старший солдат. Командир взвода у него был в звании прапорщика, хотя должен быть только офицером в звании до капитана. Почему? Значит, тот ефрейтор в этом подразделении – лидер и справляется с обязанностями. То есть на уровне неквалифицированных пехотных (штурмовых) подразделений они делают ставку на лидера, который сможет выполнить задание, а не на человека с образованием, званием и т.д.

Как действуют россияне? Они сейчас используют тактику малых групп, даже по 1-2 человека перебегают вперед, в укрытие, накапливаются и дальше переходят в штурм. Они при этом используют бронированную технику и различные транспортные средства типа мотоциклы, квадроциклы, багги, имея задачу – максимально быстро приблизиться к нашим позициям и сойтись в стрелковом бою на наших позициях.

Поэтому артиллеристы и ударные беспилотники (FPV и сбросы) охраняють пехоту от противника. В каком бы ни были укрытии или оборудованной позиции наши пехотинцы – главное не дать возможности противнику подойти к ним и не допустить потери наших позиций. Противника нужно поражать в районах сосредоточения, на маршрутах выдвижения и т.д. Рассчитывать на стрелковое сражение – это уже крайнее, чего нельзя допустить. Должна быть максимально реализована концепция дистанционного боя всеми средствами объединенной огневой поддержки без участия нашего пехотинца. Тем самым мы сохраним жизнь солдата и не допустим потерю им позиций.

– Мы говорили о том, что у россиян меняется тактика применения артиллерии. А тактика использования ракетного вооружения тоже меняется?

– Их ракетные комплексы позволяют наносить ракетные удары во всю глубину нашей страны. Те баллистические ракеты, которые есть у нас, только развиваются и проходят испытания. У нас есть программа развития ракетного вооружения, которая предполагает разработку и крылатых, и баллистических ракет. Но ведь россияне в этом вопросе пока впереди – у них есть и ресурс, и опыт.

Они имеют господство в воздухе своих разведывательных БПЛА. Если они обнаруживают цель, соответствующую ракетному удару, а в некоторых случаях – даже нашу пушку, особенно – современную иностранную самоходную, то туда сначала полетит баражирующий боеприпас типа "Ланцет", далее авиационный удар КАБ, а бывало – и "Искандер".

Но сейчас баллистические и крылатые ракеты они в основном используют для поражения районов сосредоточения, пунктов управления, отдельных пусковых наших РО, средств ПВО, складов, аэродромов и важных объектов критической инфраструктуры.

– Помню, что когда-то у россиян было очень долгое реагирование между обнаружением целью и нанесением по ней удара. Изменилось ли это?

– Они проводят постоянное дежурство в воздухе их разведывательных БПЛА – это "Орлан", Zala, Supercam. Их постоянно много в воздухе. Мы это ощущаем на себе. Например, на Запорожском направлении у них создан разведывательно-ударный комплекс – это стартовая батарея "Искандер" на дежурстве в оккупированном Крыму плюс разведывательные БПЛА, которые я только что упомянул.

Как это работает? Если какой-либо из этих БПЛА выявляет на Запорожском направлении цель – то время от фиксации до нанесения по ней удара "Искандером" составляет до 20 минут. То есть если над Днепром или Запорожьем дежурит их разведывательный БПЛА, то в течение 20-30 минут есть риск нанесения удара. Единственное рациональное противодействие этому на сегодняшний день – это поражение этого БПЛА.

Мы сталкивались с этим, ведь они очень охотились за нашими ракетными подразделениями и подразделениями ПВО, но большинство их ударов было по ложным целям. Артиллерия – это всепогодный род войск, мы применяем разные виды боеприпасов, с разной глубиной поражения, с соответствующим временем реакции – у нас все это есть. Но если не будет закрыто небо – мы не сможем выполнять задачи, когда враг может "Искандером" поразить цель с реакцией в 20 минут.

– Не секрет, что у нас есть враг, у которого количественное преимущество в людях, в ресурсах. Как вы сегодня оценили бы наше положение в войне и ситуацию на фронте?

– Благодаря прежде всего нашим партнерам минимально необходимые средства для поражения и сдерживания противника у нас есть. Наша основная проблема – в человеческом ресурсе и невозможности полноценного восстановления подразделений и прежде всего – пехотных. Все зависит от стойкости пехоты.

Именно поэтому враг и делает ставку на свою пехоту, а теперь уже и на корейское усиление, и на мощное дальнее огневое поражение – в первую очередь удары КАБ, ракетные удары. А для того, чтобы сдержать это нашествие, кроме всех мероприятий подготовки, проведения и обеспечения операции на всех направлениях, должна быть подготовлена, мотивированная пехота. И главное – среди них должны быть командиры - лидеры на всех уровнях.

Как непосредственный участник разных операций на Харьковском, Херсонском, Запорожском, Донецком направлениях могу сказать, что противник сейчас имеет успех на отдельных направлениях. Не потому, что что-то внезапно и кардинально изменилось. Враг использует действенную тактику – он давит везде, где продавливается, где пехота не стоит – туда он концентрирует силы и удар.

Постоянное нанесение авиационных ударов КАБ различных калибров, нашествие пехоты позволяют ему иметь успех. А давит он прежде всего людьми, ведь его технику мы выбьем. Но даже если несколько бойцов врага пройдет нашу линию обороны, займет позицию, то туда пойдет еще 20-30-40 его солдат и еще больше. Противник не стоит на месте, обладая бесконечным человеческим ресурсом.

– Как происходит подготовка украинских артиллеристов, каков их путь, сколько их учат?

– Ракетные войска и артиллерия – это род войск, который сейчас присутствует в Сухопутных войсках, в Военно-морских силах, в Силах специальных операций, в Главном управлении разведки, в Государственной пограничной службе, в Национальной гвардии. Мы все используем почти одни и те же артиллерийские системы, принципы, правила, тактику, руководящие документы. Это требует очень значимой единой методики подготовки солдата, сержанта и офицера-артиллериста для любого подразделения артиллерии Вооруженных Сил Украины или для других подразделений Сил обороны.

Если говорить о подготовке солдата и сержанта, призванного за мобилизацией, сейчас, с 1 ноября, базовая общевойсковая подготовка длится 45 дней – до этого было 30 дней. Ее проходят все военнослужащие. Это базовый перечень предметов обучения, которые они должны освоить: начиная от тактической медицины, минной безопасности, топографии, связи и заканчивая разведывательной, огневой, технической подготовкой.

За 45 дней из тебя делают солдата. И только после этого идет подготовка по специальности – минометчика, артиллериста самоходной или прицепной артиллерии, специалиста подразделения артиллерийской разведки и т.д.

Подготовка по специальности длится 30 суток – это, например, для наводчика пушки, а 45 суток совмещенных курсов – для командира пушки. Если во время базовой общевойсковой подготовки военнослужащего распределили в артиллерийское подразделение, он там показывает какие-то особые качества или способности – тогда его направляют в учебный центр на совмещенные курсы подготовки – это 45 суток. Они включают одновременно курсы лидерства и профессиональную подготовку командира пушки с должностью сержанта.

Дальше, если сержант в должности командира пушки хорошо себя зарекомендовал, имеет уже боевой опыт, соответствующие знания и лидерские качества – можно рассматривать вопрос о замещении им должности офицерского состава.

Военнослужащие с высшим образованием в зависимости от специальности и уровня подготовки могут направляться на обучение (курсы подготовки) от 3 до 6 месяцев, после чего им присваивают офицерское звание и направляют на первичные офицерские должности – как правило, командиров взводов.

Если мы говорим о гражданской молодежи – это четыре года обучения в Институте ракетных войск и артиллерии Национальной академии сухопутных войск во Львове. В этом году нами, наконец, был создан такой отдельный институт в составе Академии.