Интервью секретаря Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Алексея Данилова для РБК-Украина – об обороне Бахмута, главной ошибке Путина, запустившей распад России, а также о западной поддержке Украины, нейтралитете Китая, рисках для Молдовы и многом другом.
Год назад в эти даты решалась судьба Украины как государства и ее народа как нации. Колонны вражеской техники двигались на столицу и другие города, россияне пытались уничтожить украинскую ПВО и разбить армию. Агрессор получил отпор, которого не ожидал. Собственно, как и не ожидали этого западные лидеры, сначала предлагая эвакуацию президенту и предсказывая нам в лучшем случае партизанскую войну.
"Нам было тяжело, когда нас в то время бросили почти один на один с агрессором, хотя все знали, что будет война", – вспоминает в разговоре с РБК-Украина секретарь СНБО Алексей Данилов. Тем не менее, он избегает критики Запада. Но считает, что там так и не понимают тщетность надежд на какие-либо договоренности с Путиным или его окружением. Более того, по мнению Данилова, в РФ уже начались процессы фрагментации страны, которые могут быть еще не заметны, но безвозвратны, как в свое время было с развалом СССР.
Во время интервью секретарь СНБО рассказал, почему РФ не получит оружия от Китая, зачем россияне готовят дестабилизацию в Молдове, остались ли в Украине российские агентурные сети, чего ждать от освобождения оккупированных 9 лет территорий и о том, какими должны быть гарантии безопасности для Украины.
– У россиян есть нездоровая любовь к датам – захватить город к какой-то годовщине или еще что-то подобное. В годовщину вторжения, пожалуй, вся страна морально ждала очередного акта терроризма со стороны России, массированного обстрела. Его не было. Что им помешало?
– Возможности, которые были у России еще на 24 февраля 2022 года, и возможности сейчас, касающиеся нанесения массированных ударов, уже совсем другие. Мы не раз говорили, что у России остается не так много высокоточных ракет, которыми они раньше убивали наших детей, женщин, гражданское население. Они берегут ракеты. И уже, вероятно, есть понимание, что никакие их действия к определенным датам абсолютно не влияют на нашу обороноспособность и прочность.
Они отказались от обстрелов именно 24 февраля. Но это не значит, что они отказались от войны. Они ее ведут, каждый день совершают террористические нападения на наши города – Харьков, Херсон и многие другие города, которые находятся на территории Донецкой и Луганской областей. Ракеты долетают до Хмельницкого и других наших городов.
– Ситуация в Донецкой области сейчас очень сложная. Бахмут держится высокой ценой. Как вообще вы оцениваете шансы, что ВСУ смогут удержать город и, по крайней мере, в ближайшее время не дадут врагу дальше продвигаться по Донецкой области?
– Только закончилась Ставка верховного главнокомандующего во главе с президентом (разговор состоялся 28 февраля. - ред.). Как координатор Ставки могу сказать, что этот вопрос у нас в повестке дня стоит уже последние четыре месяца. Ни одно заседание не проходит без докладов по Бахмутскому направлению.
У россиян давно есть большое желание захватить Бахмут, где стойко держатся наши военные. Я хочу, чтобы мы понимали, Бахмут – это ведь не только географическая точка на карте нашей страны. Это место, где ежедневно уничтожается множество врагов, их техника, уменьшаются способности россиян действовать на тех или иных направлениях.
Для нас любая территория крайне важна, и мы будем делать все от нас зависимое, возможное и невозможное, чтобы ее удержать. Если произойдет по-другому, мы ничего от общества не скрываем. Да, сложно и трудно, но мы понимаем, как будем действовать дальше.
– Для россиян Бахмут – это сейчас приоритет №1? Чтобы показать какой-нибудь результат?
– Россияне что-то себе придумали, какую-то цель, они с этой целью живут, у них есть очень большое желание отчитаться. Кого только не было у Бахмута – и террористическая организация "Вагнер" Пригожина, и вооруженные силы, российская десантура. Условно говоря, полный букет того хлама, который надвинулся на территорию Украины. Они там все присутствуют, но долго не могут ничего сделать. Да, продвигаются, но не в том темпе, как они бы хотели.
– Украина планирует свое наступление, об этом говорит и глава военной разведки, и военные. Американское издание The Washington Post написало со ссылкой на собственные источники в американских политических кругах и военных, что Украине будет трудно держать оборону Бахмута и готовить свое контрнаступление. Корректна ли эта оценка по вашему мнению?
– Нам легко не было никогда. Нам было тяжело, когда нас в то время бросили почти один на один с агрессором, хотя все знали, что будет война. Я имею в виду 24 февраля 2022 года. И вы помните, мы, начиная с октября-ноября 2021 года, умоляли дать средства противовоздушной обороны, дать оружие. То есть дать нам возможности защищать нашу страну.
К сожалению, в то время такие решения не были приняты. Все без исключения разведки мира ошиблись в возможности России, как и не дали корректную оценку нашему народу, нашим вооруженным силам, устойчиво вставшим на защиту страны. Он и до этого стойко стоял, но 24 февраля это уже было совсем другое вторжение. И благодаря нашему народу, действиям нашего президента мы выстояли. Этого никто не ожидал.
В кресле, где вы сейчас сидите, были представители разных институций стран мира. Все они единогласно говорили, что мы должны готовиться к физическому уничтожению всего высшего военно-политического руководства нашей страны и образованию на нашей территории концлагерей, фильтрационных лагерей. Мы были обречены. Они только намекали на то, что только партизанская война здесь возможна.
На что я им говорил, что все они без исключения глубоко ошибаются, что они просто нас не знают. Их ошибка была в 1991 и 1994 году, ошибка есть и сейчас, если считают, что мы с россиянами имеем некую общность, национальную традицию, единство и т.д. Я им объяснял, что мы два разных народа, мы от них отличаемся как луна от солнца, мы совершенно разные. Надо было, чтобы прошли эти сложные времена, очень непростой промежуток времени, чтобы они поняли, что это действительно так.
А то, что касается их понимания по Бахмуту и другим вопросам. У нас есть Ставка верховного главнокомандующего, есть военные, есть соответствующие доклады. И именно там решается, как нужно действовать именно сейчас на тех или иных участках фронта, нужно ли отходить или нужно реализовывать какие-то другие меры. Это, конечно, происходит в закрытом режиме.
– На прошлой неделе, комментируя удары по россиянам в Мариуполе, вы сказали, что расстояние для нас на сегодняшний день уже не суть важно – 100 километров, 150 или чуть больше. Что вы имели в виду?
– Имел в виду именно то, что я сказал. Для наших военных нет никакого расстояния, где бы мы не доставали российскую мерзость и не уничтожали бы их, чтобы они не убивали наших детей.
– Мы ведем переговоры с партнерами по дальнобойному оружию, в частности ракетам ATACMS. Наше наступление может произойти, даже если мы не получим вовремя это оружие?
– Наша задача определена Конституцией, где четко зафиксированы границы нашей страны, они признаны международным сообществом. Наша задача как ответственных людей сделать так, чтобы мы вернулись в границы 1991 года. Нам лишнего сейчас не нужно, свое мы никому отдавать не собираемся. С ATACMS, без них или с какими-либо другими "этекмсами" – наша задача сделать максимум для того, чтобы не была повторена ситуация 2014 года, когда в то время президент и его окружение испугались и не дали команды на защиту.
Но 24 февраля ситуация была прямо противоположная. С самого утра в 05:25-05:30 сразу собралось заседание Совета нацбезопасности и обороны, сразу было принято соответствующее решение, у нас все было заготовлено и мы встретили врага лицом к лицу. Никуда не прятались, не бегали по каким-то Минскам. Мы слушали, когда президенту предлагали варианты эвакуации, а он отвечал: "Дайте оружие".
– Весной у Запада было много сомнений, предоставлять ли Украине оружие. Мы видим, что после поездки Зеленского в США действительно произошло много положительных вещей – есть решение и по ПВО, и по танкам. Но не слишком ли поздно Запад начал действовать решительно?
– Вы хотите, чтобы я начал критиковать Запад? Конечно, я этого делать не буду. Мы понимаем, что у каждой страны свое видение справедливости, свое видение мира, свое представление о протекающих процессах. Мы имеем свое представление, мы понимаем, что должны построить после нашей победы большую новую Украину.
– Последние недели США говорят о рисках того, что Китай может предоставить России оружие, по крайней мере, такая возможность есть. Сам Китай выходит с якобы "мирным планом" по Украине, а президент Зеленский говорит, что он хотел бы встретиться с Си Цзиньпином. Есть риск того, что Китай откровенно станет на сторону России и предоставит ей оружие?
– Зачем Китай будет становиться на сторону России и поставлять ей оружие? Чтоб получить большие трудности, попасть под те или другие ограничения? Конечно, Китай этого делать не будет, ему это не нужно от слова совсем. Это у России большое желание вовлечь Китай и другие страны, на которые она пытается распространять свое влияние.
У россиян есть ОДКБ – какое-то недоразумение, оставшееся после распада СССР. Но и оно накроется, как в свое время было с СНГ. Потому что все хотят сотрудничать только с сильными. Россия же оказалась слабой и недееспособной страной, которая все больше с каждым днем напоминает какое-то фейковое образование. Когда уже Путин делает заявление о том, что там есть уральцы, московиты и другие нации, это уже чего-то стоит. Благодаря нашим усилиям в том числе.
Поэтому я не вижу сегодня, что Китай имеет большое желание предоставлять России оружие. Нейтральная позиция, которую он занимает, в данном случае абсолютно правильная и взвешенная. Конечно, нам бы очень хотелось, чтобы помощь была на нашей стороне, но надо понимать всю сложность исторических процессов.
– Сам факт того, что Китай выходит с предложением по "мирному плану", о чем это говорит? Хотят показать себя как большой геополитический субъект?
– Китай и так большой геополитический субъект, это большая страна с большим количеством населения, большим ВВП, которая оказывает влияние на определенные процессы в мире. Другое дело, что мы очень хотим, чтобы все понимали, что войну нужно называть войной, а слово "конфликт" немного не для данного процесса. Но еще раз подчеркиваю, у каждой страны свое видение, как они видят сегодняшнее развитие, как они видят развитие, которое будет происходить завтра или в ближайшее время.
– Если уже о международных вещах заговорили. Россия сейчас раскачивает тему, что Украина едва ли не планирует вторгнуться в Приднестровье, ввести свои войска и т.д. И Москва вроде бы готова отвечать в таком случае. А что они вообще там планируют? К каким провокациям мы должны быть готовы?
– То, что касается Молдовы, хочу заметить, что там стоят российские войска, не имея на это никакого права. Более того, я считаю, что часть Молдовы является оккупированной российской хунтой еще с 1990-х годов.
Конечно, у россиян есть план, и я думаю, он еще сохраняется по ситуации, связанной с дискредитацией и мятежом на территории Молдовы. Одна из наших разведок получила такую информацию и мы сразу ее передали нашим соседям. Россияне не отказываются от этого плана.
Если они попытаются организовать мятеж, у нас появляется дополнительная точка напряжения, на которую мы должны обращать внимание. Нам предстоит отвлекать часть своего войска на участок молдавской границы. Это классический прием, здесь ничего нового нет. Россияне с удовольствием более активно задействовали бы и беларусское направление, и Молдову, чтобы мы распыляли силы и возможности.
– Возможна ситуация, когда Майя Санду обратится к Украине с просьбой помочь, в том числе и военным путем, поддержать Молдову?
– Если будет такое обращение, оно может быть рассмотрено с учетом всех происходящих процессов и обстоятельств. Тем более, что мы соседи.
– Вы вспомнили о Беларуси. Год она держится и пока не вступает в войну.
– Держится, несмотря на то, что она оккупирована со стороны Российской Федерации уже долгий промежуток времени, экономически и по многим другим вопросам. Но беларусы пока не поддаются, у них нет никакого желания воевать с нами. И то, что они сегодня не принимают прямого участия в вооруженной агрессии, именно вооруженные силы Беларуси, мы это должным образом оцениваем.
Некоторые из наших "горячих голов" говорят, что нам нужно срочно разворачивать войско и идти на Беларусь и так далее. Я хочу, чтобы мы осознавали, что для нас это очень опасная ситуация с учетом того, что мы сегодня имеем огромную линию фронта именно с РФ. Я отделял бы беларусский народ от беларусских властей. Многие беларусы воюют на нашей стороне, и мы за это им благодарны.
И не только беларусы, есть и наши братья грузины, воюющие на нашей стороне, несмотря на то, что руководство Грузии занимает какую-то довольно неоднозначную позицию. В начале вторжения РФ в марте я говорил, что если бы грузины начали освобождать свою территорию, нам было бы легче. Но они как-то так, мягко говоря, довольно спокойно к этому относятся. Это зависит от руководства страны, которое, к сожалению, демонстрирует свою пророссийскость.
– Как вы считаете, пытается ли Путин еще давить на Лукашенко, чтобы как-то активнее задействовать беларусскую армию в войне против нас?
– Лукашенко стал президентом страны в 1994 году после должности главы совхоза. И ни дня этой должности не оставлял. Не надо считать, что он так прост. Это многогранный человек. И несмотря на то, что Путин постоянно хочет его условно "изнасиловать", чтобы он принял те или иные нужные РФ решения, Лукашенко понимает, чем это все может закончиться. И потому я не думаю, что Путину удастся его дожать. Даже не знаю, что должно произойти, чтобы Путину это удалось.
– Цитата из вашего интервью РБК-Украина в октябре 2021 года, за несколько месяцев до вторжения РФ. "На сегодняшний день есть Российская Федерация, которая очень агрессивно относится к нам как к государству. Цели и задачи, они этого не скрывают, – это наше уничтожение". Считаете ли вы, что за этот год после серии поражений на фронте их цели и планы изменились?
– Еще в октябре 2021 года мы это понимали. Более того, мы готовились. И у нас есть четкое объяснение, почему именно таким образом происходила эта подготовка. У россиян не изменились цели, но у них благодаря нам очень изменились возможности достичь этих целей. У россиян уже нет возможности уничтожить нас. Это не означает, что они будут отказываться от цели. У них есть свой план, для этого они сейчас начинают максимально активизировать свою так называемую пятую колонну.
Обращайте внимание, когда видите русскоязычных блоггеров с нашими паспортами, граждан, которые в свое время обслуживали Партию регионов и, соответственно, Януковича, Медведчука. Они до сих пор находятся в нашем информационном пространстве, это не просто так, они выполняют определенную задачу. Вопрос внутренней дестабилизации, по которой они хотели бы качать страну, этот первоначальный план никуда не девался. Это для них гораздо проще, они на этом "собаку съели", у них есть огромная группа людей, выполняющих эту работу на постоянной основе.
Более того, не хочу сейчас никого отбеливать, но есть определенные процессы, якобы происходящие под прикрытием борьбы с коррупцией. Может пройти определенное время, и мы увидим там российские корни, российские спецслужбы по этим чувствительным вопросам, которые на сегодняшний день есть в нашем обществе.
– Вы раньше говорили, что россияне рассматривают для Украины как "план Б" условный корейский сценарий. Я не совсем понимаю, зачем это им. Зачем они тогда провели незаконную якобы "аннексию" четырех регионов, зафиксировав это в своей конституции? Кажется, их интересует только захват территории.
– Как раз эти пророссийские эксперты и другие "специалисты" из Украины об этом и рассказывают. Они там упрекают россиян в чем-то, делают вид, что не имеют никакого отношения к российским спецслужбам и агентуре. Могу еще через ваше издание передать им привет. Вы немного притормозите, займитесь собственными делами, а не лезьте туда, куда не надо, особенно сейчас.
На самом же деле они информационно сопровождают Российскую Федерацию на нашей территории и запускаемые ими проекты. Их сегодня два – так называемый корейский вариант, о котором они хотят договориться. И второй – проект Виктора Медведчука. Он также может рассматриваться, они повторяют его нарративы о второй Украине, втором языке, призывы поддерживать русскоязычных.
В нашей стране можете общаться на любом языке. Мы многонациональная страна, кто-то может общаться на иврите, кто-то на татарском, на любом другом языке. Но когда речь идет о государстве, о государственных институтах, о преподавании в университетах и о многих других государственных вещах, должен быть только один государственный язык. Но сейчас у них есть желание на этом попытаться создать "российские проекты". Кстати, вчера или позавчера умер один из специалистов в этой сфере.
– Глеб Павловский.
– Да, который сюда в 2004 году совместно с одним "галеристом" приехали, сделали эти три "сорта украинцев" и многое другое. Тогда были действия, а последствия того, что они отравляли общество, мы имеем сегодня. И они с этим живут до сих пор. Тот же Медведчук, вся эта агентура думают в традициях 2004 года и того распределения.
А есть еще "хлопчики", которые сначала на российских митингах в Луганске выступали за то, чтобы им раздавали автоматы-пулеметы, а сейчас сидят и что-то болтают на YouTube, имея 400 тысяч подписчиков. Хочу им сказать, что они за все это будут отвечать. Нечего было вести митинги в Луганске в феврале 2014 года и агитировать за сепаратизм. Когда люди выходили с колорадскими лентами, лозунгами "Россия, приди, спаси", они там были, а сейчас резко перекрасились.
Это же все одно гнездо, которое, к сожалению, еще существует в стране. Поверьте, мы справимся с этим. Я могу сказать, когда начиналось все по Медведчуку и Фирташу (речь о введении санкций, - ред.), мало кто знает, как это вообще происходило.
– Что вы имеете в виду?
– Мы должны были работать в совершенно закрытом режиме. У нас члены Совбеза узнавали ситуацию непосредственно в час Х. Мы были осознаны, с какой гидрой мы пытаемся начать бороться. Потому что, если бы все службы выполняли свои обязанности, мы бы не имели сегодняшнюю ситуацию. Нельзя закрывать глаза на всю российскую агентуру, которая здесь роилась. Сейчас их гораздо меньше, но не всех еще лишили возможности влиять на нашу страну.
– До сих пор остаются предатели?
– Было бы странно, если бы они не оставались с учетом того огромного влияния, которое у них было. Для Кремля Украина вообще не считалась иностранным государством, нами занимались 1-е и 5-е управление ФСБ, а не Служба внешней разведки. Это сейчас уже и СВР России подключилось, и 1-е и 5-е управление ФСБ, и многие другие органы.
– Вопрос по Медведчуку и тому же 5-му управлению ФСБ. Почему они предоставляли Путину недостоверную информацию о положении вещей в Украине? На основе этой информации, очевидно, Путин и его ближайшее окружение принимали решение о вторжении. Но сейчас в Кремле продолжают верить Медведчуку, который тратил колоссальные деньги на российскую пропаганду и не добился никаких результатов.
– Они были уверены, что они здесь все действительно держат под контролем. У них была такая уверенность, что та сеть, которая была, обязательно сработает.
– Эта сеть оказалась неэффективной?
– Во-первых, еще до начала войны она начала разрушаться. Представляете себе, кум Путина, который всю жизнь беспрепятственно занимался политикой и бизнесом, покупал облэнерго, создавал медиа, строил золотой вагон или что-то еще там, Ялта, дача, огромные связи и огромные деньги. И тут раз – все, что он годами создавал, берут и плющат на ровном месте. Для всех, кто находился под ним, это был просто шок. И это только одно направление этой сети. Еще парочку направлений или групп воздействия были внутри ОПЗЖ. В то время они были конкурирующими компаниями, но они же еще есть.
– В Раде остаются представители бывшей ОПЗЖ и, кажется, в ближайшее время никто их оттуда не будет убирать. По крайней мере, пока не состоятся выборы.
– По-моему, это не совсем корректное толкование. Это не представители ОПЗЖ в прошлом. Это люди, которые причастны к России, это их сообщники, младшие партнеры, которых здесь постоянно держали в российской системе координат. Их семьи находятся в Москве или зависят от московских денег. Это же общая такая система.
Я считаю и считал, что им нечего делать в нашем парламенте. Некоторые из них прислушиваются, видите, в последнее время они пишут заявления о сложении депутатских полномочий, в том числе, кстати, благодаря журналистам.
Есть еще одна странная вещь, когда они возглавляют комитеты. Если я не ошибаюсь, Нестор Шуфрич еще и комитет свободы слова возглавляет. Ну, смотрите, где Шуфрич, Партия регионов, российские корни и где свобода слова? Как-то мне сложно представить, где оно сочетается. Это же вопрос народным депутатам.
– Почему тогда партия власти оставляет эту ситуацию в таком виде?
– Когда используете словосочетание "партия власти", вы что имеете в виду?
– "Слугу народа", конечно, монобольшинство.
– Я же не "Слуга народа", я не монобольшинство, там есть руководители.
– Есть формула мира Зеленского, там 10 пунктов, они известны. У вас несколько более радикальное видение того, как должна закончиться война и что должно произойти с Российской Федерацией. Вы часто говорите, что Россия после войны должна быть разделена, иначе все равно будет представлять для нас угрозу. В этом контексте вопрос: что же для вас значит победа?
– Мое видение никоим образом не расходится с видением нашего президента. Из тех 10 пунктов, которые есть, я хочу сказать, что есть четыре ключевые и они являются определяющими. Во-первых, это возвращение к границам 1991 года, во-вторых, это полная сатисфакция за все, что эти изверги сделали, в-третьих, это обязательное наказание Путина и всей его клики за преступления, которые они совершили. И четвертое – это гарантии безопасности нашей страны.
Что же касается фрагментации России, то этот процесс будет происходить независимо от нашего желания, он уже запущен. Как в свое время 2 марта 1989 года был запущен процесс распада СССР после определенных событий в Воркуте (речь о забастовке шахтеров, - ред.), так же Путин 24 февраля запустил процесс развала Российской Федерации в том виде, в каком она сегодня есть.
– Какие-то внутренние процессы должны пройти в РФ?
– У них сейчас очень много процессов, которых мы не видим. На Западе допускают большую ошибку, они считают, что могут управлять этими процессами, могут быть модераторами, что они могут с кем-то договариваться, с Путиным или с кем-то из его окружения, и что оно будет под контролем. Я могу сказать, что эти законы работают совсем по-другому.
Это доказала и наша история. Хочу вернуться в 2013-2014 год, вы помните эту ситуацию, когда появился человек по фамилии Парасюк, который нигде не был в переговорах, не был вовлечен в большие процессы за белыми столами, когда приезжали дипломаты. Вышел этот человек на трибуну и вы помните, что он тогда сказал. И это сработало как спусковой крючок. "Парасюки" в России уже есть, вопрос о том, когда они выйдут и начнут говорить.
– А вы допускаете ситуацию, когда Украина выйдет на границы 1991 года, мы отвоюем свою территорию, но при этом в России еще останется Путин и его окружение, которые и будут управлять страной?
– Как только мы выйдем на границы, даже не представляю, где уже должен быть Путин. В России очень простая ситуация – кто-то за все это должен нести ответственность. Конечно, они будут находить очередного виновного в своих проблемах. Хотя им нужно в своей голове разбираться, ведь это у них не впервые и не в последний раз возникла такая ситуация.
Почему они с нами разные? И это то, что не может понять Запад. Мы, Беларусь и Молдова – это Европа, географическая, ментальная, историческая, мы относимся к европейскому сообществу. А Россия относится к Азии, огромное количество ее территории относится к Азии, они азиаты. Ничего страшного в этом нет, это просто нужно принять как данность и прекратить с ними разговаривать как с европейцами. Жить могут все – и азиаты, и европейцы, кто угодно.
– Когда война закончится, придется подписывать мирное соглашение? В каком это может быть формате? При посредничестве ООН или третьих стран? Возможен ли прямой договор между Украиной и Россией?
– У нас уже был подписан договор между Украиной и Россией 31 мая 1997 во времена Кучмы. У нас был так называемый "большой договор". Мы с ними все это подписали, там была подтверждена незыблемость границ, закреплены принципы сотрудничества, подчеркнуто уважение законов одного государства к другому. Где этот договор? У них меняется ситуация, встал царь не с той ноги – и все нет больше никаких договоров.
Что нам с ними подписывать? Мы можем разговаривать с ними о том, что касается вопроса компенсации ущерба, нанесенного нам РФ. Они должны заплатить за все, что они здесь натворили, они должны это сделать за свой счет, за счет своих ресурсов.
Но здесь есть другое дело: 500 детей, которых эти мерзавцы-террористы убили. Кто вернет им жизнь? Как мы можем измерить жизнь ребенка, которую унес этот современный Гитлер? А мальчика или девочки без ручки, без ножки? Я бы задушил эту тварь. А некоторые говорят, что с ними о чем-то договариваться. Их нужно уничтожать, убивать до тех пор, пока они не уйдут с нашей территории. А потом должны нести ответственность.
Все эти летчики, бомбящие наши мирные города, они все будут за решеткой, все без исключения. Все эти командиры частей, которые дают эти приказы, все будут нести ответственность. Как в свое время немецкий народ нес искупление за Гитлера, так же россияне будут нести ответственность за этого подонка.
– Немецкий народ извинился за то, что совершил Гитлер. Извинятся ли россияне – большой вопрос.
– Это зависит от них. Еще раз подчеркиваю, Россия – это искусственное образование. Чеченцы – это россияне или нет? Это люди, которые придерживаются совершенно отдельных обычаев, это отдельная нация, отдельный народ. Дагестанцы – это отдельная нация, это отдельная страна, как татары в Татарстане. И еще много других фактов, которые мы можем называть. А они считают, что они все россияне. Ну какие россияне?
– Недавно Путин сказал о том, что есть угроза российскому этносу, как раз то, о чем вы говорите. Эта его риторика вообще действует на россиян? Это их может испугать? Мол, давайте объединяться и мобилизоваться, потому что нас сейчас Запад с Украиной уничтожат.
– Дело в том, что государства у них нет. Если бы эта риторика Путина работала, то поверьте, мы 24 февраля имели бы другую армию со стороны России. Но ведь у них искусственная история. Взяли и послали на смерть большое количество представителей Дальнего Востока, севера и юга – бурят, якутов, дагестанцев. Не из Москвы или из Санкт-Петербурга. Почему? Потому что это чувствительные вещи. Затем им нужно было провести утилизацию элементов, находившихся за решеткой. Это не о стране и не о защите.
А потом была утилизация большого количества чеченцев, потому что Путин боится Кадырова. Кадыров точно знает, что Путин имеет прямое отношение к убийству его отца.
– Украина как член НАТО – это уже гарантия безопасности, даже если в России не произойдут процессы, о которых вы говорите? Членство в НАТО может стать гарантией того, что ближайшие поколения будут в безопасности?
– Полноправное членство нашей страны в НАТО – это определенный залог нашей безопасности. Но, и я это подчеркиваю, полноправное членство. Сейчас некоторые начинают продвигать тезисы о каком-то миксе, о каком-то мягком вхождении и т.д. В современном мире оно так не работает.
Полноправное вхождение в НАТО – это залог нашей безопасности. Но, прежде всего, залог нашей безопасности – это наш народ, наши Вооруженные силы и физическое наличие высококачественного современного оружия 21 века.
– Вы также говорили, что было бы справедливо, если бы украинские танки оказались в Москве.
– Здесь ключевое, что украинские танки, а не немецкие или еще чьи-то.
– Дойдет до этого или нет – вопрос открыт.
– Давайте подождем.
– Подождем. Но верим, что ВСУ будут в Луганске, Донецке. Хотя есть риск, что там не будут украинских воинов встречать так тепло, как это было в Херсоне после деоккупации.
– Откуда у вас такое представление?
– Я сам родом из того региона и примерно понимаю, что происходило 9 лет в оккупации, какие там настроения.
– Исторически так сложилось, что на той территории, о которой мы сейчас с вами говорим, было четыре этапа развития. А сейчас будет пятый, и это будет Украина. Если вам не нравится Конституция и законы, вы можете выбрать любую точку мира для своей жизни. Сейчас мир изменился, это при СССР невозможно было за пределы страны уехать, КГБ тогда не выпускало. А теперь, пожалуйста, свободны.
Там все будет хорошо, не нужно сейчас делать какие-то трагические предположения. Будет другой вопрос – как должен развиваться регион? Потому что за эти годы его просто уничтожили, промышленный потенциал, который там был, научный потенциал. Там нет проактивной прослойки, которая могла бы обеспечить какое-то развитие и на что-то качественно вливать.
– Аналогичный вопрос по Крыму, куда за 9 лет приехало много россиян.
– В Крыму не было военных действий, потому там проще. Что касается "много россиян", то они должны вспомнить, что у них есть свои курорты. Там их много, есть Охотское море, многие другие моря, где они могут спокойно себя чувствовать. Вы никогда не имеете права лезть в чужое, чужие квартиры, дома, в чужую собственность.
– У нас есть понимание, какой должна быть политика на деоккупированных территориях, находившихся под контролем РФ 9 лет?
– Никакой отдельной политики, никаких лайт-вариантов. Для всех украинских граждан правила должны быть одинаковыми. У нас же нет желания делать страну по правилам "1984", что все равны, а кто еще ровнее.