Как Украина и Россия год назад встретились, чтобы закончить войну. Хроники переговоров

Год назад Украина и Россия провели несколько раундов переговоров об окончании войны. РБК-Украина пообщалось с участниками тех событий и восстановило картину того, как проходили переговоры, что требовали россияне и чем отвечали украинцы – и почему в итоге переговоры ни к чему не привели.

28 февраля 2022 года. Два вертолета Black Hawk пересекли польско-белорусскую границу и сели на белорусском военном аэродроме. В одном из них – члены украинской делегации, прибывшие на переговоры с россиянами. Во втором – польская охрана.

Делегаты пересели на белорусские Ми-8 и полетели дальше, в Гомельскую область, в расположенный неподалеку от украинской границы комплекс, где их уже давно ждали представители Кремля. Там начался первый из нескольких раундов украино-российских мирных переговоров. Переговорный процесс растянулся на несколько недель, пока окончательно не угас в мае, когда весь мир обсуждал зверства, совершенные оккупантами в Буче и соседних городах и селах.

Стало понятно, что исход украино-российской войны может определиться исключительно на поле боя. Но тогда, год назад, допускались и другие варианты.

Переговоры в Беларуси

Идеи о возможных переговорах появились уже в первые дни после масштабного вторжения россиян 24 февраля. Инициатива исходила в основном от россиян.

Первый дипломатический контакт случился уже на второй день после вторжения, 25 февраля. Россияне, очевидно, после просьбы из Пекина, обратились с запросом об эвакуации китайских студентов, учившихся в Украине, рассказывает собеседник РБК-Украина.

С российской стороны всеми дипломатическими контактами заведовал замглавы администрации президента РФ Дмитрий Козак, представлявший Россию в "нормандской четверке" и считавшийся куратором "украинского вопроса" в Кремле.

Параллельно в качестве переговорщика появился и российский олигарх Роман Абрамович – по информации РБК-Украина, сконтактировать с ним Киеву удалось через еврейскую общину, хоть и сам олигарх вроде бы проявлял большую инициативность.

В процесс включился и белорусский президент Александр Лукашенко.

Изначально в качестве места переговоров россияне видели Минск – как площадку, которую ранее уже использовали для переговоров по Донбассу. Киев по понятным причинам отказался.

Переговоры 28 февраля (фото: belta.by)

Следующий вариант – провести переговоры возле украино-белорусской границы, на украинской стороне. Расстояние по прямой от Киева – до ста километров, прямо на север. Но именно оттуда россияне как раз разворачивали свое наступление, велись масштабные бои и никаких гарантий того, что украинская делегация доберется до места назначения, никто дать не мог.

В итоге, сошлись на том, что переговоры пройдут возле границы, но уже на белорусской стороне в Гомельской области. Добраться туда напрямик вариантов не было, потому украинская делегация сделала большой крюк через Польшу.

В состав переговорщиков вошли министр обороны Алексей Резников, глава фракции "Слуга народа" Давид Арахамия, советник главы ОП Михаил Подоляк, замглавы МИД Николай Точицкий, нардеп Рустем Умеров и представитель Украины в "минском процессе", нардеп Андрей Костин.

Был и еще один, неприметный член делегации – банкир Денис Киреев. Запутанную историю его деятельности в первые дни полномасштабной агрессии описывало американское Wall Street Journal, но в ней до сих пор много белых пятен. Точно известно то, что на первом раунде переговоров Киреев инструктировал украинскую делегацию о переговорщиках с российской стороны, а на второй раунд переговоров так и не доехал – был убит в центре Киева, вероятно, сотрудниками СБУ.

Украинская делегация добиралась до Польши поездом, потом пересаживалась на польские вертолеты, далее – на белорусские, до финальной точки сбора доезжала на машине. С российской стороны логистика была проще – их делегация прибыла на переговоры огромным кортежем из нескольких десятков машин, очевидно, из Минска. В ее составе, помимо собственно переговорщиков, была и масса различных "помощников". Например, было пару профайлеров – специалистов по выявлению лжи и составлению психологического портрета человека на основе его жестов, мимики, манеры общения.

Российскую делегацию возглавлял помощник президента РФ Владимир Мединский, кроме него приехали посол России в Беларуси Борис Грызлов, замминистра обороны Александр Фомин, замглавы МИД Андрей Руденко, глава комитета госдумы по международным делам Леонид Слуцкий.

На фоне непростой ситуации на фронте украинцам важно было с самого начала захватить инициативу в переговорах. В ход шли различные уловки. Например, изначально переговоры были назначены на 27 февраля, но украинская делегация специально не особо спешила, заставляя оппонентов нервничать.

– Мы зашли в зал и такие: "о, привет!" Важно было показать, что мы не сломались и не сломаемся, несмотря на ситуацию, – говорит собеседник РБК-Украина.

Украинские делегаты даже отказалась сдать мобильные телефоны, сославшись на то, что война происходит в Украине и им важно все время оставаться на связи. Во время переговоров это помогало не раз – когда возникала необходимость оперативно уточнить какую-то информацию.

Россияне же свои мобильные телефоны сложили на барную стойку. В целом, кремлевская сторона не ожидала такой прыти от украинцев – на переговоры они явно отправлялись, просто чтобы принять капитуляцию. Тогда как тон задавала украинская сторона, например, в вопросе регламента: сперва предложив оппонентам зачитать свои требования, а потом перейти к их последовательному обсуждению. Или настояв на том, чтобы переговоры проходили в оффрекорд-режиме, а прессе сообщали согласованную информацию, без лишних "сливов".

– Мы, конечно, все время понимали, что россияне могут "слить" информацию с переговоров. Доверия изначально, конечно, не было. Но то, что эта договоренность в итоге не была нарушена, помогло нам установить хоть какой-то контакт в следующих раундах, – говорит собеседник РБК-Украина.

Россияне приехали с документом под условным названием "Мирный договор между РФ и Украиной", хотя де-факто это было требование капитуляции, на что сразу обратили внимание украинские переговорщики.

Среди 12 пунктов не было ничего принципиально нового: многократно озвученные публично требования "денацификации", "демилитаризации", нейтралитета и внеблоковости Украины, признания российской оккупации Крыма и независимости донбасских "республик", государственного статуса русского языка, "защиты канонического православия", деятельности русских школ, разблокирования российских СМИ, гарантий поставок воды в Крым и т.д.

Показательно, что именно россияне имели ввиду под размытыми требованиями "денацификации" и "демилитаризации". В частности, речь шла о запрете в Украине факельных шествий, демонтаже памятников Бандере и другим лидерам украинского освободительного движения, переименовании улиц Бандеры и т.д. Под "демилитаризацией" имелось ввиду сокращение численности украинской армии и вооружений, отвод военной техники в места постоянной дислокации и т.д. При этом идти на симметричный ход – отводить назад свои войска и технику, россияне не хотели, что де-факто означало бы сдачу им украинских городов, которые они не смогли взять во время боевых действий.

В первом и последующих раундах переговоров представители Кремля постоянно демонстрировали полное непонимание политической системы и общественных реалий в Украине, неготовность к предметной дискуссии.

Украинская делегация идет на переговоры 28 февраля (фото: belta.by)

Аргументы об "ущемлении русскоязычных" отбивались тем, что в самой России положение украинского этнического меньшинства несопоставимо хуже, его языковые, культурные, образовательные права вообще не соблюдаются. Требование сделать русский вторым государственным разбилось о сухую арифметику: в нынешнем составе Верховной рады за это решение, даже по максимальным прикидкам, не набралось бы даже 226, не то, что 300 голосов.

Возникавшие диалоги ярко показывали отличия украинской и российской политических культур.

– Они вспомнили о памятнике Шухевичу на Закарпатье, говорят нам: вы же можете позвонить туда, сказать им, чтобы сняли. Мы говорим: нет, не можем, это компетенция местного самоуправления. Громада собралась и проголосовала, чтобы установить памятник. Они: в смысле проголосовала?.. – вспоминает собеседник РБК-Украина.

В итоге, было решено, что российские требования будут обсуждаться на следующих раундах переговоров в Беларуси, которые состоялись 3 и 7 марта. Они проходили уже прямо у польско-белорусской границы, в Беловежской пуще на территории резиденции Лукашенко, для украинской делегации путь стал немного короче, тем не менее, все активнее обсуждался перенос места переговоров в другую страну.

Украина предлагала, в частности, Израиль и Швейцарию, Россия – Сербию. Сошлись на Турции, чье руководство с самого начала активно предлагало себя в качестве посредника.

Переговоры в Турции

Еще до полномасштабного вторжения, по информации РБК-Украина, Стамбул или Анкара рассматривались как возможное место переговоров по Донбассу, вместо полностью дискредитировавшего себя Минска.

Формально сохраняя нейтралитет, Турция все же выступала больше на украинской стороне, причем не только в плане риторики. Решение закрыть проливы для российских военных кораблей, которые шли из Средиземного моря в Черное, сыграло огромную роль в провале оккупантов на южном фронте.

Идея перенести переговоры на турецкую землю проговаривалась в телефонном режиме между Зеленским и Эрдоганом. Для него посредничество в российско-украинской войне стало и персональным вызовом – турецкий президент сразу оказался в центре самых важных событий глобальной повестки дня.

Первые переговоры в Турции между министрами иностранных дел Дмитрием Кулебой и Сергеем Лавровым состоялись 10 марта в Антальи. И результата никакого не принесли.

Переговоры в Анталье (фото: https://www.facebook.com/oleg.nikolenko.50)

Кулеба приехал с реальными полномочиями договариваться, был на связи с руководством Украины, любые решения могли быть сразу же согласованы с первыми лицами. А Лавров приехал без полномочий, сказал, что приехал только из уважения к Эрдогану. Конкретное украинское предложение установить гуманитарный коридор из Мариуполя было им отброшено.

Турция в лице главы МИД Мевлюта Чавушоглу играла роль медиатора, Чавушоглу пытался как-то менеджировать позиции сторон, хоть и безрезультатно.

После переговоров Лавров вообще заявил, что Россия не планирует нападать на другие страны, и что "мы и на Украину не нападали". Конечно, ни о каком конструктиве с таким подходом речи быть не могло.

Но Турция не прекращала попыток, Чавушоглу занялся челночной дипломатией, последовательно посетив Москву и Львов. В результате 29 марта в Стамбуле состоялась полноценная встреча украинской и российской делегаций – по сути, последняя реальная попытка положить конец войне дипломатическим путем.

Условия, на которые тогда была готова пойти Украина, конечно, очень отличались от актуальной сейчас формулы мира Зеленского. И предусматривали в частности, отказ от вступления в НАТО в обмен на получение "международных гарантий безопасности", отвод российских войск на границы 23 февраля, статус Крыма предполагалось обсуждать на протяжении следующих 15 лет и Украина обязывалась не возвращать полуостров военным путем.

– В Стамбуле чувствовалась разница по сравнению с Антальей, потому что делегации знали друг друга, была уже какая-то коммуникация, за столом не было уже супер-напряжения, было вроде бы желание договориться. То, что вышло на публику по итогам, выглядело как уже основа для компромисса, это была попытка найти политическое решение, – говорит собеседник РБК-Украина.

Переговоры в Стамбуле (фото: Getty Images)

Самым видимым результатом переговоров стало решение россиян "кардинально сократить военную активность на киевском и черниговском направлениях", по сути – деоккупировать Север Украины. Собеседники РБК-Украина вспоминают, что это было подано как своего рода "одолжение", хотя по факту к тому моменту Россия не могла должным образом снабжать свои группировки в регионе, и отступление было вынужденным.

После Стамбула Россия запросила паузу, чтобы изучить украинские предложения, Украина – чтобы составить драфты "гарантий безопасности" с западными партнерами.

А потом весь мир узнал, что российские оккупанты творили в Буче. Переговорный процесс стал де-факто невозможен. В первую очередь – из-за настроений в украинском обществе. Да и Запад после Бучи наконец-то проснулся и понял, с кем имеет дело. Военная помощь Украине начала постепенно увеличиваться, все меньше стало разговоров об абстрактном "мире", все больше – о "победе Украины".

Разрушения в Буче (фото: Getyy Images)

После Стамбула прошло еще несколько раундов переговоров по видеосвязи, но с каждым разом становилось все понятнее, что никакого результата они не принесут. В конечном счете, Украина просто перестала брать трубку.

***

С сегодняшней точки зрения, многие условия, на которые была готова пойти Украина во время тех переговоров, выглядят абсолютным капитулянтством. С другой стороны, надо помнить, что год назад ситуация на фронтах выглядела гораздо более угрожающей чем сейчас, у Украины не было ни западных РСЗО, ни танков, ни ПВО. Возможность получения "Леопардов" и "Патриотов" выглядела фантастикой. И в целом, помогать нам изо всех сил Запад не стремился.

Сейчас никаких перспектив у мирных переговоров нет, если говорить о политической части. Точечные договоренности – об обмене пленными или продлении "зерновой сделки" – возможны, но и то, даются с огромным трудом. Более того, начало любых украино-российских переговоров на политические темы опасно само по себе – для многих (конечно, не для всех) стран Запада это станет отличным поводом вернуться к довоенному business as usual, требовать снятия торговых ограничений с РФ, сокращать помощь Украине и т.д. – "ведь они уже сели за стол переговоров". Но ничего этого в обозримой перспективе не случится.