"Удивляет, как просто россияне бросают своих". Рассказ бойца ССО об освобождении Херсонщины

Херсонская область попала под оккупацию еще в начале марта. Регион практически полностью оказался под контролем российских войск. Сейчас здесь происходит контрнаступление украинской армии. О том, как выглядят освобожденные села и городки и что там натворили оккупанты – рассказал РБК-Украина один из военных сил специальных операций, воюющий на этом направлении.

Въезжаем в село, которое находится на границе между Николаевской и Херсонской областями. Видим здесь группу военных, которые сегодня отдыхают между тяжелыми боями на херсонском направлении. Село за селом, или как говорят сами бойцы – "семикилометровыми" шагами ВСУ вытесняет врага из южного региона.

Одно из подразделений сил специальных операций выполняет задачи по обезвреживанию врага, первым заходит в освобожденные села, где, по словам бойцов, нет ничего, кроме разрухи.

В небольших населенных пунктах есть случаи, когда вообще осталось по 5-6 семей. А выжившие люди имеют истории, с которыми еще долго не смогут и не захотят делиться. В разговоре с бойцом подразделения ССО мы узнали, где сегодня продолжаются бои, что происходит в деоккупированных селах и какая специфика работы на южном направлении.

– Твое имя не называем, потому что ты выполняешь спецзадачи. Поговорим о ситуации в регионе. Где сейчас на херсонском направлении продолжаются бои?

– Сейчас идут бои за освобождение Херсонской области по всей линии фронта: от Николаева до Запорожья.

– Как вас встречали местные? В некоторых селах есть случаи, как и радости, так и слова: "Зачем вы сюда пришли".

– Когда мы заходили в села, то местные нас встречали со слезами на глазах. Они плакали и благодарили. Но были и такие, что скорее, наоборот, говорили: "Лучше было бы, как было". Некоторые думали, что их дома разбиты из-за нас. Но у нас стоит задача освободить населенный пункт от врага, и мы это делаем.

– Что местные рассказывали? Как им жилось все месяцы оккупации?

– Когда мы заходим в освобожденные села, трудно видеть, во что оккупанты превратили наших людей и наши земли. Нам рассказывали, как войска РФ издевались над людьми, в частности, над женщинами и детьми. Это сложно описать, но это реальность. Это та же Буча, Гостомель и Ирпень. Они не меняют свою тактику по отношению к гражданскому населению.

Если они видят в каком-то населенном пункте красивую девушку и она не соглашается провести с ними ночь, то могут или изнасиловать, или издеваться над ее семьей: убить ее мужа, издеваться над ребенком, чтобы она только согласилась.

Местные рассказывали, что оккупанты перевозили свои семьи в Снигиревку и Херсон. Некоторые снимали квартиры, а некоторые просто заезжали в дома, откуда уехали местные. Ну, сейчас уже обратно возвращаются.

– А есть там массовые захоронения, скажем, как в Изюме?

– Лично я не видел захоронения, но люди рассказывали о десятках без вести пропавших местных жителей. Мы перехватывали разговоры российских военнослужащих и слышали, как они говорили, что нужно убивать гражданских, которые не идут на взаимодействие с оккупантами.

Я слышал приказ одного из их командиров, чтобы солдаты спросили у местных, как проехать в определенное село, и убить их на месте. Были массовые артиллерийские удары по украинским селам. Я видел убитую бабушку без головы, дедушку – без ноги. Для них гражданские – такой же враг, как и мы.

– Мне всегда труднее всего видеть в таких селах детей.

– Да, в освобожденных селах видели детей, на лицах которых написано: "война". В их глазах такая грусть и вместе с тем надежда, что мы придем… И мы пришли. Они радуются, подбегают к нам и спрашивают о шевронах, флагах. Все, что напоминает об Украине, им доставляет большую радость.

Мы стараемся проводить время с детьми, чтобы их поддержать. Да и вообще, когда освобождаем села, то стараемся максимум завезти еды, воды, помочь местному населению с одеждой. Мы их не оставляем.

– Люди активно выезжают из сел?

– Большинство местных уехали. Остались пенсионеры, женщины пожилого возраста. Люди уезжают за границу или в западные регионы Украины. Но есть и те, кто остаются.

– А какая сегодня ситуация в освобожденных селах?

– Сложно. Люди объединяются, чтобы жить в уцелевшем доме или хотя бы там, где есть крыша и стены. Сейчас проблема – наступающая холодная пора, людям нужно отапливать жилье. Мы стараемся помогать теми же буржуйками.

Света и газа нет в большинстве сел. Вода есть только у людей, имеющих колодец. Но вообще, практически во всех населенных пунктах, которые мы освободили, нет целых зданий. Они почти полностью разбиты.

– Есть информация, что оккупанты убегают, даже оставляют технику на местах?

– Да. Во время зачистки остаются российские солдаты. Их там оставляет командование с надеждой, что они нас выбьют, но у них это не получается. Они оставляют много техники, свои вещи и быстро покидают город.

Удивляет, сколько техники они оставляют, их отношение друг к другу, как они просто бросают своих людей, покидают своих раненых. Не могу представить, чтобы в наших рядах такое было. Потому что мы как братья друг другу на поле боя.

– Многие российские солдаты сдаются в плен?

– Да, это происходит в момент зачистки. В селах, которые мы освободили, многие россияне сдались в плен. Их потом передают на допрос дальше.

Вообще после мобилизации в РФ, о которой заявили недавно, появилась тенденция, что их солдаты звонят на горячие линии МОУ и спрашивают, при каких условиях могут сдаться в плен.

– А случались выходцы из "ДНР" и "ЛНР"? Они относились более жестоко к местным?

– Были случаи, когда к нам в плен попадали и они. Были и ликвидированные в ходе боев. Что касается жестокого отношения, ну здесь по-разному, в зависимости от солдата. Не слышал ничего такого.

– Как сейчас идет наступление? Отличается ли это направление войны от других: северного или восточного?

– Да, например, по сравнению с востоком. Там ребята, освободившие территорию, могут сразу вставать в оборону. На херсонском направлении ситуация другая. Здесь село за селом, между которыми небольшое расстояние – 2-2-5 километра. Когда мы освобождаем эти села, враг начинает крыть артиллерией и чем только есть по нашим позициям. Поэтому сохраняется запрет на въезд в эти села как населению, так и волонтерам и журналистам. Это небезопасно. Бои продолжаются в зависимости от дальности выстрелов вражеской артиллерии. И все же ситуация под нашим контролем.

– Далеко еще до Херсона?

– Сейчас мы делаем все для того, чтобы освободить всю область и всю территорию Украины. Я думаю, в ближайшее время мы освободим Херсонщину и пойдем дальше. Мы будем стоять до конца.

Сейчас в направлении Херсона идет наступление, многие оккупанты взяты в котел. Пока не буду говорить, в каких населенных пунктах, чтобы успешно прошла операция.

– Что ты сейчас больше всего хочешь?

– Я хочу, чтобы мы выиграли в этой войне, выдворили врага с нашей территории. Чтобы мы жили в мире. Чтобы наши люди жили в мире.