Действительно ли у России неисчерпаемые запасы оружия

В плане оценки количества и состояния российских вооружений сохраняется определенный туман войны. Сложно представить, откуда взялась распространяющаяся в информпространстве цифра о том, что у россиян есть еще 17 тысяч танков в резерве. Поскольку Международный институт стратегических исследований указывал в справочнике The Military Balance, что на начало февраля 2022 года у россиян на хранении было всего 10 тысяч танков, без поправки на старые Т-55 и Т-62, а в строю – 3300 танков всех типов.

Сейчас тот же Международный институт стратегических исследований посчитал, что у россиян могло остаться на хранении максимум 5 тысяч танков всех типов, включая Т-55 и Т-62. А в строю, по данным организации, у них осталось ориентировочно 2 тысячи танков. Заместитель командующего Восточной группировкой войск по стратегическим коммуникациям полковник Сергей Череватый говорил, что на Купянское и Лиманское направление противник стянул около 900 танков. Фактически это половина из того, что у них есть в строю.

Почему данные о хранящихся на складах танках могут быть не совсем показательны? Потому что у россиян далеко не все танки стояли в герметичном помещении, в ангарах, с надлежащим обслуживанием. Соответственно, по российским нормативам, чтобы собрать один полностью рабочий танк, нужно скрутить запчасти из трех танков. То есть эта цифра, которая учитывалась на начало этого года – 5 тысяч танков на складах хранения – означает, что россияне могут собрать 1,5-2 тысяч рабочих танков в дополнение к тому, что у них есть сейчас.

Определенные возможности восстанавливать свой танковый потенциал у врага есть. Согласно информации из открытых источников, противник на "Уралвагонзаводе" за месяц может изготовить 10-15 новых танков Т-90М "Прорыв". Это главный танковый завод РФ, на котором работает 12 тысяч человек, в том числе законтрактованные зеки.

Кроме того, считается, что в теории еще до 50 танков в месяц россияне могут модернизировать. К примеру, берутся старые Т-72Б и Т-80БВ со складов, их не только ремонтируют, но и ставят на них еще какое-нибудь более-менее современное оборудование. Или просто ремонтируют старые советские танки и отправляют их на фронт.

Отдельно еще можно рассмотреть способность россиян восстанавливать свои Т-55 и Т-62, которые должны были в теории пойти на переплавку. Работы по этим танкам может выполнять только 103-й бронетанковый ремонтный завод на Забайкалье. Темпы их работ – до 10 машин в месяц.

Так что если в сумме россияне могут получать до 70 танков всех сортов в месяц – это подчеркивает, что они пополняют свою танковую технику в несколько раз медленнее, чем ее уничтожает ВСУ.

С одной стороны, российские танки, даже очень старые, создают угрозу нашим военным на фронте, поскольку противник использует их в формате стрельбы с закрытых позиций: ствол направляют вверх на максимальный угол и стреляют с дистанции в несколько километров по украинским позициям, особенно когда происходит ротация наших военных, то есть когда одна рота отходит на отдых и подходит другая рота, тогда россияне начинают лупить танками – неприцельно, но это все равно создает проблемы нашим военным.

Очевидно, что военному в окопе, который может пострадать от обстрела даже из старого Т-55, не важно, сколько россияне могут ставить таких танков в строй. Кроме того, объективные цифры показывают, что все-таки у врага танки постепенно иссякают.

Есть косвенное свидетельство того, что агрессор испытывает определенную нехватку исправной танковой техники именно для каких-либо активных наступательных действий. Это подтверждается тем, что на том же Купянском направлении они не решились использовать свои танковые подразделения в классическом формате – то есть когда танки наступают. Хотя там базируется восстановленная 1-я танковая армия западного военного округа РФ, которая была разгромлена на Харьковщине в прошлом году. Впервые такую практику россияне начали применять еще в 1943 году, когда у них с танками были проблемы, и советские военачальники решили, что лучше бросать в бой малоподготовленную пехоту, а танки экономить и беречь.

С бронемашинами тоже интересная история. Если брать БМП-1, БМП-2 и МТ-ЛБ, то можно "на бумаге" также выйти на численность более 10 тысяч единиц на хранении. Но, похоже, ремонтопригодность БМП-1 и БМП-2 даже для россиян оставляет желать лучшего. Поэтому "на бумаге" и на спутниковых снимках это безграничное количество машин увидеть можно, но сами россияне предпочитают расконсервировать и бросать на поле боя МТ-ЛБ. На эти машины запчасти более доступны. В 1990-х, 2000-х, 2010-х эти "мотолиги" были в обороте на гражданском рынке РФ. И плюс там есть предприятия, которые могут заниматься ремонтом и восстановлением таких машин.

То есть сказать, что у них безграничные возможности в плане бронемашин тоже нельзя. Собственно, потому и россияне во время попыток любых наступательных операций сейчас или во время контратак на юге или у Бахмута все-таки полагаются на ту пехоту, которую принято называть "пушечным мясом". Условно говоря, еще на пару лет войны с такими потерями и в таком экономном темпе бронетехники им еще хватит, но они рискуют вовсе выйти в ноль.

Насчет артиллерии наиболее дискуссионная картина. К началу этого года по данным того же Международного института стратегических исследований у россиян могло стоять на складах 17 тысяч артсистем разных типов. Вопрос в том – сколько из них боеспособны и могут стрелять. Довольно показательно, что уже к концу прошлого года враг был вынужден расконсервировать не более новые артсистемы типа гаубиц Д-30 или Мста-Б 80-х годов, а гаубицы Д-1 времен Второй мировой войны. Интересно, что эти пушки оказались почти во всех родах российских войск – и в этих 1-м и 2-м армейских корпусах, и у кадровых военных РФ, и у "вагнеровцев".

Есть еще такой показатель – количество выстрелов, которое применяется ко всем типам артсистем. После 2500 выстрелов нужно менять ствол. А эти пушки, которые стоят у россиян на складах, мягко говоря, не нулевые – у них есть определенный настрел.

Проблема для нас в том, что у россиян на складах есть точно пару сотен особо опасных самоходных орудий 2С7 "Пион" или 2С7М "Малка" с калибром 203 мм. Они проектировались в Союзе под тактическое ядерное оружие. Как раз на такие пушки сейчас россияне делают ставку, потому что у них может быть дальность стрельбы 40 километров, что соответствует дальности наших "натовских" систем.

Еще одна особо опасная категория российских САУ, пара сотен которых тоже может быть снята с консервации – это 2С4 "Тюльпан". Их дальность стрельбы меньше 20 километров, но у них калибр 240 мм. Россияне схожими минометами разрушали "Азовсталь". Такими минометами они сейчас пытаются работать по нашим войскам на юге.

Согласно российским заявлениям, как раз под эти два типа артсистем они начинают формировать новые дополнительные части. На один дивизион нужно 18 артсистем, батарея – это 6 артсистем. Учитывая, что у них есть столь мощные артсистемы, российская артиллерия является для нас проблемой.

Кроме того, противник применяет дальнобойные системы Торнадо-С – это фактически старый советский "Ураган", куда заряжается управляемая ракета. Выходит, что эти "Ураганы" можно просто снимать с консервации. Оценить реальный резерв у россиян в плане расконсервации РСЗО на самом деле сложно. Но после того, как украинские войска во время контрбатарейной борьбы успешно выкосили значительную часть ствольной артиллерии врага, россияне начали заменять ее реактивными системами залпового огня. То есть здесь ситуация двоякая: где-то они объективны слабые и их крепость существует только на бумаге, а в чем-то они могут создавать нам реальные проблемы.

Если говорить о боеприпасах, то также ситуация неоднозначна. Согласно цифрам от российских аналитиков, если в 2022 году они произвели 12 миллионов боеприпасов всех типов (не только классические снаряды к артиллерии, но и снаряды к пушкам на БМП и тому подобное), то в этом году они выйдут на 7 миллионов, хотя настоящий объем может оказаться высшим. Но в то же время (что начинают фиксировать западные аналитики) агрессор пытается компенсировать это улучшением точности стрельбы и наращиванием производства "Ланцетов".

Основная угроза от "Ланцетов" в том, что они становятся для врага заменителем артиллерии, которую до этого успешно уничтожали украинские войска. Заместитель начальника Главного оперативного управления Генштаба ВСУ, бригадный генерал Алексей Громов говорил, что с начала широкомасштабного вторжения к середине лета этого года враг смог изготовить 900 таких дронов. Условно говоря, темп – 1,5 "Ланцета" в день.

Они максимально примитизировали производство этих БПЛА. Туда ставят советский кумулятивный заряд КЗ-6 – достаточно мощная боевая часть. Плюс они ставят туда электромоторы вроде тех, которые идут в миниатюрные самодельные самолеты на пультах – на рынке в Чехии и Польше они стоят по 300 евро. Парадокс, что у "Ланцета" стартовая масса 12 кг, а они как-то нацепили на него эти электромоторы за 300 евро, которые рассчитаны на летательные аппараты в 5 килограмм. На одном из "Ланцетов", который удалось сбить под Бахмутом в начале августа этого года, наши военные обнаружили именно такой электроморчик.

У "Ланцета" есть слабое место. Он не сам наводится в цель, а к нему нужен еще беспилотник SuperCam. То есть у него нет собственной электроники или камеры для наведения, а ему нужен для этого дополнительный разведывательный беспилотник. Однако такое упрощение позволяет россиянам потенциально масштабировать производство "Ланцетов".

Даже в условиях санкций россияне могут производить не только ракеты, но и самолеты. Согласно более или менее релевантным данным за 2022 год, ВВС РФ получили 20 боевых самолетов. На фоне того количества, которое сбило наше ПВО, выглядит мало, ведь только к маю 2022-го было поражено 200 единиц. С другой стороны, есть данные, что уже в этом году россияне смогли получить по меньшей мере 10 новых самолетов типа Су-35 и Су-34, а по плану они должны изготовить и восстановить в общей сложности 40 военных самолетов всех типов (речь идет, в частности, об изготовлении учебно-боевые ЯК-130, которые они уже тоже начали снабжать Ирану, и о восстановлении Ту-160).

Мы можем долго обсуждать, сколько россияне могут производить и ремонтировать танков в месяц. Но мы не можем сопоставить это с нашими возможностями, потому что соответствующие данные у нас скрыты. Мы можем использовать только непрямые источники и открытые данные. Например, иногда мы увидим в публикациях наших военных кадры расконсервированных и модернизированных на наших заводах уже во время войны Т-72, очень редкие модификации танков Т-64 – они тоже служат нашим военным наряду с более современными танками Leopard2.

Зимой этого года Украина и Чехия в рамках меморандума договорились, что именно в Чехии будут восстанавливать танки Т-64 с консервации. Нюанс в том, что этот танк производился только в Украине. И когда так называемые российские военкоры жалуются, что у нас Т-64 не закончатся никогда – у них есть для этого все основания.

К тому же есть определенная часть официальной военной помощи, о которой объявляют наши партнеры. Однако Минобороны ранее не раз говорило, что они еще закупают вооружение за счет государственного бюджета. Если, например, к 2021 году включительно на новое вооружение у нас закладывалось максимум 2 миллиарда долларов, то теперь наши расходы по закупке оружия выросли в несколько раз.

Поскольку в публичном пространстве нет цифр и официальных заявлений, которыми можно оперировать, может складываться иллюзия, что мы ничего не делаем. Однако свое военное производство, позволяющее хоть в чем-то наверстывать отставание по отношению к российскому потенциалу, у нас есть. Все, что можно восстановить, все, что работает по принципу "ездит и стреляет", наш ВПК, очевидно, поставляет.