Итак, окруженный с трех сторон стеной, отделяющей его от Израиля и Египта, а с четвертой - морем, Сектор Газа - это вотчина крайне консервативных исламистов из ХАМАС, которых и Израиль, и Евросоюз, и США считают террористами. В регионе нельзя купить алкоголь, женщины поголовно ходят в платках, сам ХАМАС полностью контролирует силовиков и чиновников.

На другой палестинской территории - Западом берегу реки Иордан - все совсем иначе. Местную власть - Организацию освобождения Палестины - давно уже вычеркнули из всех террористических списков и считают уважаемой национальной институцией. В платках-хиджабах, покрывающих голову, там ходят далеко не все женщины, в регионе работают магазины и бары, торгующие харамными - неразрешенными исламским законом - продуктами. И еще в тех краях даже есть свои пивоваренные заводы. Неслыханное, по меркам Сектора Газа, попрание всех норм и традиций. Но нравы на Западном берегу действительно не в пример свободнее тех, что царят там, где правит ХАМАС.

Дело отчасти в куда большем чем в Газе проценте немусульманского населения, не следующего строгим предписаниям ислама. Так, если в Секторе Газа мусульмане после вывода еврейских поселений составляют более 99% населения (еще около 0,5 - 0,7% жителей - христиане), то в ряде городов на Западном Берегу численность христиан превышает 10% от общего числа обитателей. Всего последователей различных христианских церквей среди палестинцев около 50 тысяч человек. Порядка трех тысяч из них живут в Газе, в основном, в квартале у городского собора. Остальные - расселены по Западному берегу. В основном христиане живут в тех местах, которые имеют непосредственное отношение к истории их религии. Это Вифлеем, Иерихон, пригороды Иерусалима. Правда, один из упомянутых выше пивных заводов забрался на территорию, почти сплошь мусульманскую - частная пивоварня с названием Birzeit расположилась в скромном помещении, похожем на переделанный под производство гараж недалеко от города Рамалла. Управляется она тремя братьям-христианами, все работники предприятия - тоже христиане.

Вообще-то Алаа финансист по специальности. Закончил бизнес-школу в Лондоне, откуда на каникулы ездил в Германию и Чехию, где и пристрастился к пиву. Но в Палестине британский диплом оказался невостребованным и, заняв денег у отца, Алаа и двое его братьев занялись производством крафтового пива. Братья сами придумывают новые рецепты напитка, экспериментируя с ингридиентами. Правда, местного сырья для качественного пива в Палестине они так и не нашли, так что варится пиво из завозных продуктов. Но, тем не менее, это палестинский продукт и именно так - как напиток из Палестины - пиво продвигается на иностранных рынках. Но главным рынком сбыта остается рынок домашний. Пиво от братьев-христиан есть почти в любом магазине или баре для туристов и паломников. Европейцы с удовольствием запивают экзотическим арабским пивом местные деликатесы — кебаб, фалафель, хумус. Пивовар Алаа, видя это, наверное, морщится. Он-то знает, что вкус крафтового пива лучше не перебивать никакой закуской.

На Западном берегу реки Иордан люди тоже живут за стеной, построенной израильскими властями, только преодолеть ее гораздо легче, чем ту, что окружает Сектор Газа. Тут уже тысячи людей ежедневно пересекают израильские блок-посты, отправляясь на работу или возвращаясь с нее. Главный такой блок-пост находится в Иерусалиме и он немного похож на погранпереход в Газе: тут тоже кругом решетки и лязгающие замки, но все не так строго и нет никаких пугающих предупреждений от пограничников. Еще одно заметное отличие - сама стена. В Газе к ней никто не приближается, опасаясь обстрела со стороны военных, поэтому сооружение сохраняет свой первоначальный серо-зеленый цвет. На Западном берегу стена часто покрыта надписями и рисунками - это такой мирный палестинский протест против преград, к которому присоединяются и приезжие из других стран. Кому-то достаточно нацарапать на стене название своей родины, а кто-то - например, загадочный современный художник Бэнкси - оставляют на стене и рядом с ней настоящие шедевры.

Бэнкси вообще на Западном берегу Иордана свой. Хотя, конечно, палестинцы, как и жители остального мира, в лицо его не знают. Такая анонимность - главная, наряду с узнаваемым авторским стилем, отличительная черта Бэнкси. Всем на свете знакомо имя художника и его работы, но никто не может сказать, как он выглядит. А те, кто могут, - например, менеджмент принадлежащего Бэнкси отеля Walled Off в Вифлееме – никогда этого не сделают.

В рекламных буклетах отель Бэнкси называется гостиницей "с худщим на свете видом". Все его окна действительно выходят на разделительную стену и кроме нее из номеров виден лишь кусочек неба. Но отбоя от постояльцев нет, несмотря даже на то, что президентский сьют стоит баснословные тысячу долларов за ночь. Богатые европейцы, американцы и австралийцы с готовностью выкладывают эти деньги, да еще и месяцами ждут, когда забронированный ими номер освободится. Те же, кто не может себе позволить таких трат, могут бесплатно посетить лобби отеля, украшенное работами художника. Особенно там рады израильтянам. По задумке самого Бэнкси, гости из Израиля, посетив отель, смогут понять, что палестинцы - такие же люди, как и сами израильтяне. И им не чужды художественный вкус и чувство прекрасного.

Отношения с Израилем на Западном берегу далеко не самые простые, но с Газой, конечно, не сравнить. Так, если в Секторе армия Израиля проводит масштабные операции каждые несколько лет, то на Западном берегу в последний раз эта армия появлялась в 2002 году. Тогда

израильтяне взяли в осаду вифлеемскую Базилику Рождества Христова - церковь, построенную на том самом месте, где, как верят христиане, родился спаситель. В ней пытались найти убежище несколько бойцов близкой в ФАТХ группировки, помочь которым вызвались монахи и некоторые из местных жителей, в том числе, и избранный в 2017 году мэром Вифлеема Антон Салман.

Для мэра - это главный праздник в году, ведь Антон Салман - католик. Среди жителей Вифлеема его единоверцев не более 10%. Вместе с православными христиан в городе наберется 16-18% от всего населения. Но за Салмана с готовностью голосовали и многие земляки-мусульмане, возможно, рассчитывая на то, что католику проще будет договориться с Израилем.

А договариваться необходимо. Израиль и Палестина экономически очень тесно связаны. Так, Израиль покупает большую часть экспортной продукции палестинцев, а его товары - основа палестинского импорта. Кроме того, израильтяне часто владеют мастерскими, магазинами и прочим бизнесом на тех территориях, куда даже заезжать гражданам еврейского государства запрещено их же законами. А еще Израиль контролирует всю внешнеэкономическую деятельность Западного берега реки Иордан: не имеющая выхода к морю, палестинская территория использует для международной торговли порты Израиля. Вдобавок, израильские пограничники контролируют еще и палестино-иорданскую границу. В такой ситуации, чем лучше отношения между властями, тем спокойнее и бизнесу, и простым палестинцам. Но полноценному сотрудничеству двух администраций - израильский и палестинской - мешает несколько неразрешенных вопросов. Вопросов, об которые не раз и не два разбивались даже самые благие мирные инициативы.

В этом лагере живет больше пяти тысяч человек, большинство из которых родились уже в Айде. Их родители или даже бабушки и дедушки в 1948 году оставили свои дома по призыву арабских правителей, которые обещали уничтожить тогда только провозглашенный Израиль и вернуть палестинцев в их дома после победы над еврейским государством. Но Израиль и тогда, и в последующих войнах победил и оставившие свои дома палестинцы начали обустраиваться на новых местах. Сейчас все палестинские лагеря беженцев - это капитальные строения из бетона или кирпича, находящиеся радом с городами или даже в городской черте. Израильтяне уверяют, что такие кварталы нельзя называть лагерями беженцев - говорят, что это обычные микрорайоны, в которых живут дети и внуки тех, кто много десятилетий назад ушел из своих домов. Но с точки зрения ООН, обеспечивающей обитателей Айды жильем, гуманитарной помощью и работой, это самые настоящие беженцы.

Многие из этих людей хранят дома ключи от домов своих предков. Эти ключи растиражированы на десятках уличных граффити и сувенирах, которые продаются в местной лавке. Еще один ключ - администратор Абусур уверяет, что он самый большой в мире - установлен на воротах на въезде в лагерь. Конечно, это лишь бутафория и на самом деле этот ключ никаких дверей не открывает.

А вот ключ, который уже больше восьмисот лет хранится в семье аль-Годайя, каждый день в деле. Нынешний глава семьи Адид Джавад Джуда аль-Хусейни ранним утром отправляется к иерсусалимскому Храму гроба Господня, где его уже ждет толпа прихожан и священнослужителей. Он передает ключ мужчине, который забирается по приставной лестнице к расположенной довольно высоко замочной скважине и открывает двери храма, возведенного на том месте, где, как верят христиане, был похоронен спаситель.

Необходимость назначить кого-то не из числа иерусалимских христиан владеть ключом от храма возникла из-за постоянных конфликтов между духовенством и прихожанами разных деноминаций. Здание храма поделено между разными христианскими церквями, которые не просто не ладят друг с другом, но и порой устраивают драки прямо под куполом святыни. Для того, чтобы не дать одной из церквей даже номинального преимущества перед другими, ключ от храма и был доверен мусульманину.

Хранитель ключа часами может рассказывать о Саладине, древних храмах и мечетях, о том, что принял решение отказаться от традиции передать свой пост старшему из сыновей и предложил троим наследникам самим решить, кто из них пойдет по стопам отца. Избегает он только разговоров на политические темы, особенно касающиеся палестино-израильских отношений.

Тема эта действительно очень болезненна для арабов, особенно после принятого в 2018 году в США и ряде других стран решения признать Иерусалим столицей Израиля. До этого в мире преобладало представление об Иерусалиме как о городе, западная часть которого является столицей Израиля, а восточная - находящегося в процессе становления Палестинского государства. Официальный Израиль, впрочем, с этим представлением не соглашался, видя древний город только своей неделимой частью, и теперь это видение разделяют и в Вашингтоне.

Сейчас в Иерусалиме нет официальных представительств органов власти Палестины. Вся администрация арабского государства сосредоточена в Рамалле - городе с некогда преобладающим христианским населением, построенном на месте поселения крестоносцев.

Главное здание в правительственном квартале — это одновременно и администрация президент Махмуда Аббаса и дом-музей его предшественника Ясира Арафата. То его крыло, в котором теперь расположен музей, сохраняется в том же или почти в том же виде, что и при Арафате. Там не проводилась никакая перепланировка, ничего не изменялось, только пристроили корпус, в котором разместилась постоянная выставка фотографий и личных вещей как самого покойного палестинского лидера, так и его сподвижников. Хватает вещей Арафата и в тех комнатах, где сам он когда-то жил и работал. Палестинцы сохранили и его книги, и его платок-куфию, всем известный теперь как раз под названием "арафатка", и даже пистолет-пулемет Uzi (кстати, израильского производства), принадлежавший некогда Ясиру Арафату.

Похоронен Арафат тут же, прямо во дворе того здания, в котором он жил и работал. Прах его покоится в мавзолее под огромной плитой, на которой указано, что эта могила - лишь временное пристанище, и останки Ясира Арафата будут перенесены в Иерусалим тогда, когда город станет столицей Палестины.

В мавзолее дежурит почетный караул. Так как своей регулярной армии у палестинцев нет - охраняют могилу бойцы палестинских сил безопасности, то есть, полицейские. Вообще-то, у ФАТХ, также, как и у ХАМАС в Газе, есть свое боевое крыло. В свое время именно его бойцы прятались от израильтян в Базилике Рождества Христова. Это, конечно, не армия, а скорее, ополчение, но вполне боеспособное. Правда, в последний раз оно громко заявляло о себе как раз в том самом 2002 году, когда юрист Салман пытался выступить посредником между палестинскими бойцами и израильтянами. Но это не значит, что палестинцы Западного берега больше не вступают в противостояние с армией Израиля. Еще как вступают, только теперь это не борьба вооруженного подполья с вооруженными же регулярными частями. Часто это столкновения молодежи с палками и пращами с одной стороны и бойцами, использующими не боевые, а резиновые пули и слезоточивые гранаты - с другой. Конечно, в такого рода боях тоже мало хорошего, но, все-таки, это куда лучше настоящей войны, уносящей жизни людей со всех сторон.