Цена обмена: почему Зеленский отдал "беркутовцев"

29 декабря состоялся обмен, согласованный в Париже во время Нормандского саммита. Еще в начале декабря информированные источники называли возвращение украинцев, удерживаемых на оккупированных территориях Донецкой и Луганской областей, одной из приоритетных задач для президента Владимира Зеленского на переговорах во Франции. Эта задача была успешно решена, но метод ее решения вызвал бурную дискуссию в обществе. 

Ведь возвращение украинцев стало возможным в результате освобождения из-под стражи бывших бойцов "Беркута", обвиняемых в убийстве Небесной сотни. По словам адвокатов родственников погибших, такое решение сделает невозможным обвинительный приговор по делам Майдана. Подробнее об этом – в колонке главного редактора РБК-Украина Сергея Щербины.

Допустимо ли менять "беркутовцев", обвиняемых в расстреле Майдана, на украинцев, сидящих в подвалах на оккупированных территориях? Стоят ли возможные и реальные пожизненные сроки бойцов "черной роты" или харьковских террористов жизни и здоровья Станислава Асеева или захваченных в плен еще под Дебальцево украинских военных?

Украинское общество, мягко говоря, не едино в ответе на этот вопрос. Вряд ли израильское общество было абсолютно едино, когда в обмен на капрала Гилада Шалита отдавали сотни заключенных террористов. Вопрос лишь в процентном соотношении тех, кто "за", к тем, кто "против". Не владея достоверной статистикой, на уровне ощущений, можно предположить, что в двух приведенных примерах оно разное.

Теперь абзац, полный цинизма. Заслуживают ли справедливости и отмщения убитые на Майдане? Да, безусловно. Заслуживают ли сидящие "на подвалах" вернуться домой или просто оказаться на свободе? Да, безусловно. Одни уже мертвы, другие еще живы, и это факт.

Не исключено, что, в том числе, такой циничной логикой пользуется внушительная часть граждан, формулируя ответы на поставленные выше вопросы. Эта же внушительная часть граждан часто хочет поскорее забыть произошедшее на Майдане, в Крыму и на Востоке.

Украинская власть в лице президента Владимира Зеленского прекрасно это знает. Собственно говоря, Зеленского для того и выбрали с таким разгромным для оппонентов счетом. Он призван народом прекратить ужас последних лет. Как и его предшественник – Петр Порошенко – был призван народом "закончить АТО за часы", но не понял этого.

Зеленский все понял правильно, и выполняет свои обещания, удовлетворяя запрос народа. Да и будем честны – вся нынешняя ситуация ему досталась. И он ее разрешает так, как это понимает он сам и его избиратели.

Другое дело, что политик должен формировать общественное мнение, а не идти вслед за ним. И работать нужно, в том числе, с мнением меньшинства, которым нельзя пренебречь. Но это не про Украину, где социология – мать всех наук.

Что-то похожее происходит и с делом об убийстве Павла Шеремета. Не предмет этой колонки глубинные течения в этом расследовании, которое при прошлой власти разные вертикали готовили друг для друга. Широкие массы поверили в версию следствия во многом потому, что она отвечает отношению этих широких масс к ветеранам войны. К великому сожалению, отношения часто безапелляционного и меряющего всех одной меркой.

Кто в этом виноват? В первую очередь, бездумная пропаганда. Герой может стать преступником. Преступник может стать героем. Одно не исключает другого, и мир не черно-белый. Ударившись в одну крайность, Украина впала в другую.

Эти социальные запросы теперь будут использованы новой властью. Применение аргументов "вы против мира, значит вы за войну", "вы против выдачи беркутовцев, значит вы и против освобождения наших" работает безотказно. Дискредитация и маргинализация национал-патриотического сообщества в глазах широких масс также полностью целесообразны для власти.

Пассионарное меньшинство может сколько угодно взывать к идеалам Майдана и патриотизму, но пока широкое общественное мнение не качнется в его сторону – ничего не произойдет, кроме дальнейшей маргинализации. Что, судя по опубликованным материалам, хорошо поняли фигуранты дела Шеремета.

Электоральная демократия несовершенна, но альтернатива ей – диктатура, и меньшинству с этим придется смириться.

Теперь о хорошем. Поляризация общества по вопросу обмена, Нормандских переговоров, реинтеграции Донбасса и т.д., даже в наблюдаемых процентных соотношениях, может стать этапом зарождения настоящей политической культуры.

Само того не осознавая, украинское общество стало делиться на “левых” и “правых”. Возможно даже против своей воли и не понимая сути политологической терминологии. Но теперь, например, “левые взгляды” на конфликт на Донбассе не являются признаком пророссийскости. А ведь ещё недавно именно пророссийскость была едва ли не главным маркером в украинской политике.

Соотношение “левых” и “правых” может измениться, могут появиться настоящие идеологические партии, а не спекулятивные политические проекты, общество может стать наконец устойчивой демократией. При одном условии, о котором ниже.

Есть кое-что, объединяющее украинцев. И это не о хорошем. Украинцы хотят справедливости. Одни хотят справедливости для сидящих "на подвалах", другие – для "убийц Небесной сотни", которые убийцами-то и не стали де-юре. Одни готовы многое простить герою войны, другие – наоборот. Все это не имеет отношение к главному – к закону.

Закон и справедливость – далеко не одно и то же. Украинцы же часто хотят справедливости, как каждый ее себе представляет, но без закона и процедуры. Закон неудобен, а процедура занудна. Хотя именно на них держится любое стабильное государство.

Это же диктует модель поведения любых украинских политиков. Будь то весьма занятная "юридическая очистка" фигурантов обмена в исполнении новой власти, или бесконечные манипуляции правом прошлой власти, или отбивание из-под стражи задержанных в исполнении прошлой оппозиции. И даже манипуляции Конституцией с 1996 года и до сего дня.

Самое печальное, что именно на эти флажки гонят Украину русские. "Если украинское законодательство не позволяет выполнить какие-то пункты Минских соглашений – следует менять украинское законодательство. Оно и так уже неоднократно менялось. Не девственное", – это еще перед Нормандским саммитом написал россиянин Алексей Чеснаков, один из ближайших соратников Владислава Суркова, идеолога войны на Востоке Украины.

Уважение к закону и процедуре в Украине – страшный сон русских. Когда это произойдет, они потеряют Украину окончательное и бесповоротно. Все остальное можно "отмотать". А зависит это далеко не от политиков, а от общества, порождением которого политики и являются.

Вопрос обмена – это, на самом деле, тоже вопрос закона. Как и, например, прошедшие переговоры в Париже или будущие в Берлине. Потому что в стране должна существовать формализованная хоть каким-то образом доктрина, оговаривающая те самые пресловутые "красные линии", границы допустимого и иже с ними. И, самое важное, уважаемая обществом и соблюдаемая властью.

Пока же украинцы будут гнаться каждый за своей справедливостью, каждый будет любить свою, часто придуманную самим собой Украину, политики будут идти строго за общественным мнением, и все вместе – плевать на закон, страна имеет шанс стать добычей.

Кстати, о русских. Почему они так настойчиво хотят получить себе бывших "беркутовцев"? Вовсе не потому, что следствие вскроет какие-то факты для трибунала в Гааге, и не потому что обвиняемые – патриоты России. Для Москвы очень ценна лояльность в силовых структурах, а достигается она простой идеей: "если что, прикроют". Такие параметры обмена, в первую очередь, сигнал украинским силовикам.

"Наступит день, когда убитых "беркутовцев" нам придется причислить к героям Небесной сотни", – сказал в конце 2016 года в частной беседе один топовый тогда украинский политик. К деятельности этого человека можно относиться по-всякому, но политического чутья ему не занимать.

Не то, чтобы этот день уже настал, но отношение широких масс к событиям Майдана неотвратимо меняется.