Тимофей Милованов: Государство не должно навязывать украинцам правила игры

- Рада именно сегодня (19 декабря, - ред.) должна была рассматривать во втором чтении закон об обороте сельхозземель. Впрочем, вчерашние события с блокированием оппозицией работы аграрного комитета изменили эти планы. Правительство, когда подавало свой проект земельной реформы, допускало, что до финального голосования она дойдет в довольно урезанном виде – без иностранцев, с концентрацией не более 10 тысяч гектаров угодий?

- Не согласен с оценочными суждениями, которые вы сделали. Во-первых, не в урезанном виде. Во-вторых, события в аграрном комитете еще ничего не показали. Думаю, что есть большой шанс, что все может быть принято еще до Нового года. А, возможно, не будет, это же политический процесс. Мы живем в демократии, это хорошо. В демократиях никто один или даже маленькая группа людей не могут с уверенностью решить судьбу определенных вещей.

Что сейчас происходит? Скажу как экономист. Происходит обмен информацией, мыслями, позицией. Демократический процесс этот обмен позициями превращает в измененный законопроект. Поэтому да, я предполагал, что законопроект, который будет принят, будет сильно отличаться от того, который мы подали.

- И как вам финальная модель?

- Я не против того, о чем сейчас говорится: об ограничении на уровне 10 тысяч гектаров в одни руки, о недопуске иностранцев, по крайней мере, пока не будет проведен референдум. Пока общество не доверяет государству, даже не правительству, а государству как институту.

По сути, общество говорит: давайте сделаем этап, без иностранцев, без большой концентрации угодий, с финансовой поддержкой маленьких и средних фермеров, посмотрим, как оно работает, и если работает хорошо, то давайте двигаться вперед к более либерализованному рынку.

Как экономисту мне это немного больно, потому что я хотел бы, чтобы более либерализованный рынок пришел быстрее, потому что это экономический рост, а значит и налоги, и деньги для людей. Но люди не верят государству, потому что государство 100 или 130 лет обманывало людей, а может больше. За исключением одного-двух лет в начале прошлого века, немножко в начале 90-х, плюс был рост во время Кучмы.

Произошла Оранжевая революция, произошла Революция достоинства, но мы еще ни разу не выходили на период, когда десять, пятнадцать, тридцать лет государство существовало по-честному, искренне для украинцев.

- Сколько времени понадобится, чтобы сделать земельную реформу более-менее приемлемой и с экономической, и с политической точки зрения?

- Если мы запускаем земельный рынок осенью, в октябре 2020 года, то, думаю, полгода-год и можно будет дальше двигаться. Сами фермеры, когда поймут как оно все работает и убедятся, что нет больших проблем, первыми пойдут и скажут: пустите нам иностранцев.

Условно, я взял сто гектаров или тысячу, и хочу теперь не продавать перекупщикам или напрямую в порт, а хочу иметь свою небольшую торговую марку, скажем, какой-то пасты, и продавать ее в Польшу, Турцию, Штаты и Китай. Для этого нужно построить переработку. Для этого нужен партнер. Где дешевое кредитование? В Европе. Где чистые и прозрачные бизнесмены? В развитых странах.

Поэтому успешные фермеры сами захотят со временем, чтобы был доступ иностранцев. Но они сначала должны убедиться, что у них не отберут землю. Они не доверяют государству, потому что оно всегда хотело отобрать у украинцев землю.

Что я думаю о политическом процессе? Сейчас под Верховной радой дерутся не аграрии, не фермеры. Они были здесь, но сегодня это не аграрии, началось насилие. Аграрии хотели ограничение иностранцев и ограничение концентрации. Демократия это им дала. Президент это четко сказал, это комитет сказал.

Теперь это не нравится определенной группе людей, которые на самом деле зарабатывают на "теневом" рынке, у них закончились аргументы и они перешли к насилию. О чем очередные 4000 поправок, о чем драки и захват трибуны в комитете? О том, чтобы не допустить процесса. Но это уже не демократия, так не должно быть.

- Я вас правильно понимаю: "Батькивщина", ОПЗЖ, "Национальный корпус" и "Свобода" работают на земельное лобби?

- Я бы не так формулировал этот вопрос. Я бы сказал, что они заинтересованы в том, чтобы был сохранен статус-кво. Часть из этих сил действительно – я не могу этого доказать, но я подозреваю и у меня есть определенная информация – получает финансирование от "теневого" рынка земли.

- Было бы неплохо, чтобы вы поделились хотя бы частично этой информацией, поскольку это довольно серьезное обвинение.

- Не могу, поскольку только суд решает этот вопрос. Но у меня есть информация от спецслужб Украины, и мне очень неприятно смотреть на людей, которые на белое говорят черное, выходят на трибуну, а сами контролируют 50 или 60 тысяч гектаров или в аренде или просто государственной земли, которую они контролируют через руководителей государственных предприятий или чиновников местной власти.

Они на этой земле зарабатывают, и при этом рассказывают, как они будут защищать рядового украинца. Но это доказывает суд, а не я тут в офисе, поэтому я на персоналии не перехожу.

Но вторая часть этих групп не является той, которая зарабатывает на агро. Это уже просто политика, когда люди в оппозиции и строят на идеологической или просто ситуативной основе себе политический капитал. И это уже нормальная часть демократии. Единственное, что мне здесь не нравится, что здесь есть насилие.

Другое дело, если бы они предлагали какую-то альтернативу с реальными расчетами, тогда бы был разговор. Но разговор уже закончился. Партия "Слуга народа" ответила на три главных запроса: ограничение иностранцев, ограниченные концентрации угодий и финансирование для средних фермеров.

- Мы живем во время популизма. Чтобы делать реформу, вам надо убедить людей. Вы идете на телеэфир, напротив вас стоит Юлия Тимошенко. И хотя она иногда говорит не совсем логичные вещи, она делает это убедительно и люди ей верят. А как вы будете убеждать людей?

- Вы верите Юлие Владимировне? Думаете, что люди дураки? Украинец – человек мудрый. Просто украинец – человек, который прожил и знает свою историю, и Тимошенко он так же не доверяет, как и правительству. Если вы посмотрите на поддержку Тимошенко и на ее популярность, она, по сути, не изменилась, она колеблется около тех же цифр – 10-20 процентов, нет такого тренда, что на теме рынка земли ее политический капитал стал расти.

Действительно, она является профессиональным политиком, к которому я лично отношусь с большим уважением. Она дольше остальных находится в политическом поле Украины, всегда готовится к политической дискуссии, ищет коалиции, которые поддерживают ее позиции. И достаточно последовательно отстаивает свою позицию критики власти, когда она не у власти. Профессиональный политик – сложный оппонент.

Как мы будем убеждать людей? Ответ заключается в слабости украинских политиков – они говорят, но не делают. Чем больше мы будем делать конкретики, тем больше будет доверия к нам. И убеждать нужно действиями, а не словами.

Сейчас оппозиционные политики не внесли реальной альтернативы относительно рынка земли. У них было много лет, чтобы они могли это сделать, но они никогда по-настоящему не работали с геокадастром, или с защитой прав собственности или спутниковой инвентаризацией земли.

Я уверен, что если бы Юлия Владимировна приехала в Одесскую область и показала, где земля не внесена в кадастр, то местная власть быстренько бы это сделала. Но почему-то мы этого не видим, а вместо этого слышим разговоры о том, что не стоит спешить.

- То есть вы готовы отдать будущее такой важной реформы на волю мудрости украинского народа?

- Я верю в общество, я верю в его мудрость. Довольно часто я не согласен с тем, что считают нужным делать люди. Я видел, жил и изучал как развиваются другие страны. Но я признаю, что я один человек, а здесь есть 30-50 миллионов человек. Если большинство из них считает иначе, то я признаю, что я, возможно, что-то не понимаю.

- По поддержке фермеров, которые хотят купить землю. Финансовые инструменты должны заработать только с октября?

- Они будут готовы раньше. Еще нужно принять несколько законопроектов, принять ряд постановлений, четко расписать критерии, внести фермеров в фермерский реестр, описать механизм. Это будет сделано заранее до открытия рынка. Первые шаги, план, как это должно происходить, уже расписан и принят Кабинетом министров.

- Ключевая поддержка – компенсация процентных ставок по кредитам?

- Два аспекта. Компенсация ставок для того, чтобы человек имел возможность купить землю. И страхование. Много людей придет и скажет: я фермер. Очень хорошо, что вы фермер, а где ваша финансовая отчетность? А ее нет, потому что человек с наличными работал. Но мы хотим, чтобы теперь этот фермер работал в чистую, чтобы он стал собственником земли.

И мы как государство готовы страховать для банка риск того, что этот фермер, возможно, не сможет работать эффективно. А через год работы банк уже будет знать кредитную историю. На первом этапе страхование решит определенную проблему, позволит тем, кто еще не имеет отношений с банками, их получить.

- По вашим расчетам, в первый год работы этих финансовых программ, сколько фермеров к ним присоединятся?

- Сложно сказать в количестве людей. Я думаю о количестве земли, проценте, который может быть продан. Мы можем посмотреть на страны, которые открывали рынок, и которые были более развитыми. Это 5-7% за календарный год.

У нас 27 млн гектаров частной земли, 5% от этого – где-то 1 млн гектаров, чуть больше. Умножьте на тысячу или две тысячи долларов, оборот земли будет где-то 1-2 млрд долларов. Далее это умножить на 10% в гривне от этой суммы. Но в 2020 году мы будем компенсировать только за 2-3 месяца. И, если честно, думаю, в следующем году на последние два месяца нам будет нужно около 1 млрд гривен на компенсацию ставок. Затем будет нужно больше.

Но большинство фермеров не будут первыми в этих программах. Это не будет "золотая лихорадка". "Лихорадка" уже произошла из-за аренды, если честно. Будет все постепенно и осторожно.

- Что будет с холдингами, которые обрабатывают достаточно большие площади угодий? Им есть место в этой модели рынка земли?

- Мы будем их защищать от рейдерства. Но главное, чтобы они не начали между собой воевать. Для крупного холдинга маленький фермер не является проблемой, он не может быть рейдером. У холдинга может быть 200 тысяч гектаров в аренде, он даже и не поймет, если малый фермер "отцапает" у него 500 гектаров или одну тысячу.

Для холдинга опасность заключается в другом холдинге. А для фермера холдинг потенциально может быть проблемой, но поэтому мы ограничиваем концентрацию земли. Большие компании могут быстро купить свои 10 тысяч гектаров, а остальные земли продолжать арендовать.

- Стоимость аренды вырастет?

- Я уверен, что вырастет. Не быстро, но постепенно будет расти. Дополнительные новые люди, возможно, придут на рынок, но это не будет взрыв спроса. Кто хотел, уже купил землю через долгосрочную аренду. Для большего спроса мы могли только добавить иностранцев, которые хотят инвестировать, а не обрабатывать.

Но цена будет расти не из-за спроса, а из-за того, что будет расти продуктивность. На гектаре можно больше заработать, прибыль должна вырасти. А для этого нужна переработка, которую за два месяца не запустишь.

- Вы рассчитываете, что закон примут до конца года. Если это будет позже, это может сместить график по запуску рынка с октября?

- У нас большинство документов готово. Но почему мы не можем их утвердить? В зависимости от того, какие будут ограничения, будет разная цена на рынке. Больше ограничений – меньше цена. В зависимости от этих показателей будут разные расчеты на страхование, на другие программы. Нужно посмотреть на главную рамку рынка земли, которую примет парламент, чтобы уже под нее структурировать все другие законопроекты.

- Как вам вообще работается с этим парламентом?

- Нормально, я их люблю, они хорошие, в целом они лучше предыдущих. Я люблю "Слугу народа", они хорошие. Думаю, что важно уважать людей. Мы иногда забываем, что депутатов избрали люди. Нас не избирали, меня выбрали премьер и команда. Но за меня не голосовали.

Меня в США научили, что американцы уважают тех, кого выбрал избиратель. Даже если демократам страшно не нравится Трамп, а республиканцам не нравится Обама, но они уважают офис президента. Так и у нас, это наши депутаты, все. Конечно, я не согласен с ОПЗЖ, с Тимошенко. Но видите у меня на стене есть подписи и из ОПЗЖ, и из "Голоса", из "Батькивщины".

Это не мой офис как человека, это офис министра экономики, это правительство, избранное монобольшинством. И поэтому мы, прежде всего, сотрудничаем с депутатами “Слуги народа”. Но мы открыты для всех. Мне с этим парламентом работается хорошо. Единственно жалею, что не могу выполнить все их желания.

- Нет разочарования, что вы столько времени потратили на их обучение в Трускавце, а часто они задают дилетантские вопросы?

- Я тоже много дилетантских вопросов задаю там, где я чего-то не понимаю. Это было целесообразно, дало общий язык. Научиться это же не про книгу, это о том, чтобы понять друг друга, проговорить определенные вещи. Я их люблю, не всех, потому что не всех там видел.

- А Дубинского любите?

- У меня сейчас с ним хорошие отношения. У меня сейчас на личном уровне хуже отношения с Бигусом, чем с Дубинским. Они хорошо делают свою работу. Но я хотел, чтобы они ее делали больше на основе фактов. И меньше на основе эмоций. Но они выполняют важную для демократии, хотя и неприятную на эмоциональном уровне для правительства, функцию. Их функция заключается в том, что они достаточно быстро показывают на публичные слабости действий правительства, они почти сразу ловят проблему.

В начале мне было немного странно, что Дубинский, будучи частью “Слуги народа”, критикует ее. А теперь я понял, что у него полезная функция. Вы не согласны, то пожалуйста: отвечайте, убеждайте, никто же не мешает вам показывать факты, какими они есть на самом деле.

- В следующем "Трускавце" вы будете преподавать?

- Не знаю. Я не знаю будет ли он. Я настолько загружен. Вы знаете, чего я хочу? Хочу поспать. То есть, если у меня будет свободная неделя, я бы с радостью преподавал, но, думаю, что буду спать.

Мне кажется, что здесь есть определенный конфликт интересов: как я могу преподавать людям, с которыми мы сейчас в политическом процессе? Между преподавателем и слушателем всегда есть социальный контракт доверия. Когда человек учится, он открывается, это интимное доверие на уровне того, что я позволяю вам изменить мое мировосприятие.

У меня есть своя идеологическая позиция как у министра экономики, и я могу ее использовать для того, чтобы убедить людей, что моя позиция правильная. Поэтому я не могу быть преподавателем.

- Новый глава партии "Слуга народа" Александр Корниенко сказал, что партия сменит идеологию на "нечто среднее между либеральными и социалистическими взглядами". Куда движется ваше правительство?

- Я перестал думать такими терминами. Протекционизм, либертарианство... Мы в этом обществе не понимаем вообще, что это все означает. Экономисты думают на уровне того, когда государство лучше работает и решает проблемы, а когда рынок, тогда это конкретно.

Может быть, что финансовый рынок в Украине работает хуже, чем финансовый рынок в Польше. Тогда в Украине нужно вмешиваться в финансирование фермеров, а в Польше не нужно. Или может быть так, что у нас определенный рынок хорошо работает, то мы его не трогаем, а другой наоборот – тогда трогаем.

Может быть, что у нас Россия – агрессор, поэтому мы влезаем как экономисты и начинаем облагать налогами или санкциями торговлю с Россией. Поэтому экономист может быть одновременно либертарианцем и протекционистом в зависимости от ситуации на рынке. Мы думаем о том, есть внешний эффект – это когда рынок не принимает во внимание все важные для общества факторы.

Когда идет торговля с Россией, то конкретный бизнесмен, который пытается заработать, не принимает во внимание последствия для национальной безопасности или суверенитета Украины и сознания. Поэтому здесь государство имеет право зайти и сказать: "Извините, мы санкциями обкладываем определенную торговлю, вы можете что-то продавать или импортировать, но это не может быть военная или стратегическая торговля, газ или что-то другое, что является достаточно важным для нас".

На уровне идеологии можно говорить о том, верим ли мы, что украинец принимает решение, или мы должны быть патерналистами и рассказывать ему как жить. Я верю в то, что украинец является мудрым человеком и государство не должно навязывать ему правила игры. Если большинство украинцев не хочет, чтобы были иностранцы на рынке земли – это их право, я это принимаю.

Я прорыночный экономист с личными действительно либертарианскими ценностями. Но тут парадокс. Потому что я за свободу выбора человека, я готов принять ограничения на рынке земли для иностранцев, потому что это украинцы выбрали. Украинцы для меня здесь являются стейкхолдерами, потому что я за суверенитет.

- Учитывая то, что вы по своим взглядам близки к либертарианству, есть ли у вас личные экономические "красные линии", за которые вы не позволите выйти министерству и правительству?

- Люди верят, что на это легко ответить, сказать: "Для меня "красная линия" – "Приватбанк" или ограничение в 100 гектаров на концентрацию земли". Но это безответственно, это как сказать, что я залез на подводную лодку, мы посреди войны, но для меня "красная линия", чтобы пятая торпеда не ушла куда-то.

Ты уже на лодке, у тебя нет "красных линий". У тебя "красная линия" это когда ты становишься неэффективным. То есть, когда я не смогу делать ничего позитивного, увижу, что я могу это делать в другой роли, и этот переход не создаст дополнительных проблем, то я тогда уйду.

Я не буду писать заявление, даже если моя зарплата будет "ноль". Эта работа не о зарплате, я отвечаю за определенные направления и хочу довести их до конца. В этом мне не нравятся некоторые "реформаторы" из прошлого правительства, которые имеют очень положительный имидж в СМИ. Думаю, что когда я буду уволен, то просто выключу свой Facebook, Twitter, интервью, и буду дальше работать спокойно.

Нельзя ломать правительство или министерство. Это украинское правительство, президент и парламент. Да, у нас могут быть внутренние конфликты, но государственная позиция должна быть выше этого. Сделал, что смог, вышел и пошел, если не нравится.

Есть конечно моральные ценности, которые я не могу переступить, свои личные. Они не являются экономическими, они об отношении к людям, о целях. Янукович не был президентом, который пытался сделать хорошо для Украины. Поэтому я бы не смог работать в том правительстве. Здесь у меня много конструктива, поэтому я буду работать. Мне местами очень трудно, но это не будет причиной, чтобы уйти.

- В последнее время о вас в разных соцсетях повляется информация о якобы выписанной премии, о "драфте" Трудового кодекса, который, насколько я понимаю, ваше министерство не разрабатывало, опять же эти вбросы о написанном заявлении. Складывается впечатление, что против вас идет какая-то кампания. Понимаете ли вы, кто ваши оппоненты?

Не знаю. Я отбиваюсь от всех: от министров, от премьер-министра, хотя с уважением отношусь к нему и президенту, от Банковой.

- От Богдана?

- С ним у меня не было никаких конфликтов и даже от него не было никаких вещей "сделай это или это". Все по существу: "Проблема на этом предприятии, сделай это". У него стиль такой необычный для того круга людей, той культуры, из которой я пришел. Но я бывает сам так себя веду, что не все узнают во мне профессора.

Думаю, что много людей недовольны, что мы уволили многих руководителей государственных предприятий и чиновников. Некоторых мы подозревали в конкретных схемах. По конкретным ситуациям: Агрофонд, Центр семеноводства, "Энергосталь", Государственная регуляторная служба – мы видим людей, которые атакуют, но несистемно.

Когда переводится разговор на персоналии, мы отходим в сторону. Я не захожу в позиционные войны ни с кем, у меня нет конфликтов ни в правительстве, ни вне правительства. Я не увольняю людей персонально, у меня нет персональных конфликтов. Институциональные – да. Мы управляем государственными предприятиями, пишем политики управления, делаем земельную реформу и так далее. Здесь могут быть институциональные конфликты.

- Более конкретные вопросы. Недавно вы написали в Facebook: "Что делать с ФОПами". Я так понимаю, что правительство перебросило этот вопрос на Минэкономики. Будут ли какие изменения весной в рамках большой налоговой реформы?

- Да, будут, но какие именно – не решено. У меня есть своя позиция, что мы должны это максимально упростить. Три принципа. Во-первых, мы минимально цепляем тех людей, которые пытаются себе просто до какой-то суммы заработать – самозанятых. Я не понимаю зачем им вообще регистрироваться, я бы хотел, чтобы они просто декларировали, сколько они заработали.

Второй принцип – чтобы крупные компании не использовали это для того, чтобы притворяться маленькими. Ритейлеры, рестораны, оно может быть в разных формах. И третье, что эта система не должна искажать правила игры на рынке, не создавать мотивации оставаться где-то "в тени" или давать привилегии одним за счет других. Здесь действительно очень важно, чтобы поддержка была справедливой.

- Будет ли публичное обсуждение предложений?

- Будет. Оно и есть на самом деле. Есть Координационный совет малого бизнеса, вне него я встречаюсь с теми, кто не хочет участвовать в работе этого совета, или не хочет публично это делать. Мы также общаемся с международными организациями. У нас есть предложение, на самом деле, у нас есть указ президента, который просит поднять лимиты по группам и определенный мораторий.

Мы соглашаемся с этой позицией. Другие министерства по-разному на это смотрят, кто-то против, кто-то за. Это как раз тот институциональный конфликт, о котором я говорил. Министерство экономики заинтересовано в минимальных налогах и максимальном росте, но кто-то должен собирать налоги, чтобы выплатить пенсии, поэтому всегда будет конфликт.

На этом балансе существует правительство. Я с уважением отношусь к позиции наших коллег по правительству, мы команда, поэтому, какое бы окончательное решение не было, я его буду выполнять. Я за поддержку ФОПов, но есть разные позиции и мы должны это балансировать.

- Минэкономики будет регулировать рынок труда. Можете назвать топ-3 идеи относительно детенизации?

- Трудовой кодекс, вернее законодательство о трудовых отношениях, решение задолженности по заработной плате и повышение квалификации.

- Когда будет презентация этого документа?

- Есть определенные спекуляции, но мы попробуем вынести это на правительство в ближайшее время. Обсуждения постоянно идут с профсоюзами и бизнесом. Оказалось, что профсоюзы очень организованы, бизнес их очень не любит. Но когда мы просим их встретиться, то профсоюзы готовы приходить, а бизнес нет.

- Почему?

- Не знаю, не хотят себе негатив. Говорят: "Вот наша позиция, вы за нее бейтесь, а мы не придем, зачем нам с этими профсоюзами негатив себе набирать". Не все, но большинство. Это тоже безответственно, потому что задача правительства где-то быть лидером, а где-то арбитром, балансировать интересы всех. Когда одна часть более активная, а другая говорит: "Ну знаете, сделайте работу немножко сами, мы вам не будем помогать" – это нормально, но усложняет процесс и снижает шансы наилучшего компромисса.

- Просто приходилось читать о якобы идее Минэкономики, что там будет достаточно много нагрузки на работника и более лояльные вещи для бизнеса. В частности об увольнении женщин в декрете. В ваших предложениях этого нет?

- Нет, это манипуляции. Но давайте здесь поговорим о философии. Сегодня на качественных работников охотится бизнес, нельзя найти, их мало. Поэтому лучшая защита для людей – это конкуренция за них. Мне не нужен профсоюз, или премия в министерстве, потому что я знаю, что когда закончу, то найду себе варианты. Есть спрос на то, что я научился делать еще до прихода сюда.

Мы знаем, что компании сегодня не могут найти людей. Мы пытаемся защитить тех, за кого не конкурирует бизнес, потому что они не нужны бизнесу. Если бы у нас было много людей, а вакансий было бы ноль, тогда было бы понятно, почему мы защищаем. Сейчас у нас очень много вакансий и много людей, которые эти вакансии не готовы заполнить, потому что не готовы инвестировать в повышение своей квалификации, в развитие мягких навыков и тому подобное.

Таким образом мы цементируем плохой статус-кво. Поэтому я не вижу проблемы в том, чтобы дать возможность работодателям выбирать, какие им нужны работники. Потому что таким образом, на самом деле, будет большая конкуренция между ними за работника.

- Когда это законодательство может быть принято?

- При любом правительстве.

- То есть вы не ожидаете, что это произойдет в ближайшее время, дедлайна нет?

- Нет. Есть указ президента, который просит подать до конца года в Кабинет министров. Мы подадим, но правительство может не согласиться с нашей позицией, потому что разные мнения, это комплексная реформа.

- Налогообложение зарплатного фонда. Какие перспективы снижения ЕСВ?

- Я за снижение в целом всех налогов на труд. Но как Пенсионный фонд наполнять? Для финансиста это важно, а для меня как для экономиста это дополнительная нагрузка на операции с трудом. Задача министра экономики проста, на самом деле – рабочие места и высокие зарплаты. Для того, чтобы были высокие зарплаты, нужно на них снижать налоги.

- Есть ли у вас идеи объединить ЕСВ и НДФЛ?

- Это уже к Министерству финансов. Я даже не понимаю проблемы.

- По поводу вашей проблемы – приватизации в 2020 году. Сколько и как хотите продать, сколько заработать? Каждое правительство приходило, показывало план поступлений и он почти никогда не выполнялся.

- Мы передали несколько сотен предприятий и еще передадим те, что нужно, Фонду государственного имущества. Теперь уже вопрос к их способности. Малые предприятия они смогут продать, а вот с большими посмотрим. Я верю в нового главу ФГИ. Иногда у нас различаются точки зрения, по назначениям и так далее. Это нормально, поэтому я не хочу заходить на их территорию.

- Дайте оценку инвестклимату в Украине по пятибальной шкале.

- Такая троечка, которая выходит на четверочку. Это мы видим в рейтингах – стабильно В, но нам к А нужно добраться.

- Рейтинг Doing business это реально нужная вещь?

- Это такой сигнал, симптом, это необходимо, но этого недостаточно.

- В последнее время у иностранных инвесторов, которые работают в Украине, есть вопросы к правительству, к некоторым изменениям в законодательство. В частности, недавно вы подписали меморандум с табачной отраслью, есть понимание как выходить из истории с торговой наценкой, или пока это вопросы к президенту?

- Это к президенту. Я думаю, что решение будет принято. Меморандум показывает, что есть добрая воля со всех сторон, все будет хорошо. Но смотрите, вопросы к правительству всегда были и есть. Это первый раз, когда меморандум был подписан, хотя много людей были против, хотели сбить это. Те, кто нелегально работает на рынке, те, кто хотели перераспределить доходы из одной сферы в другую.

- Премьер-министр Алексей Гончарук в интервью РБК-Украина говорил, что есть желание изменить правила дистрибуции на табачном рынке, чтобы не было монополиста. Идут ли какие-то переговоры с отраслью о том, как они видят эту историю?

- Это есть в меморандуме. Все игроки на рынке декларируют, что они готовы, и я им верю. Все говорят, что заинтересованы в том, чтобы правила игры стали прозрачными, одинаковыми и чтобы не было теневого рынка.

- Заканчивая тему инвестклимата. В последнее время иностранные компании, которые работают с возобновляемой энергетикой, пишут письма в правительство, потому что опасаются, что ретроспективно будут изменены "зеленые тарифы". Какова ваша позиция относительно этого?

- К сожалению или к счастью, это не моя территория, это к Министерству энергетики и парламенту. Но в целом нам нужно находить общий язык с инвесторами.

- Как вы собираетесь возвращать трудовых мигрантов?

- Есть макроэкономические факторы: зарплаты растут выше чем ВВП, мы видим, что люди возвращаются. Второе – действительно налаживание финансирования для малого и среднего бизнеса, чтобы люди могли открываться. Ну и изменения в трудовое законодательство, чтобы было больше конкуренции за квалифицированных работников. Есть тактические вещи и более системные.

- Какой наибольший макроэкономический риск для Украины вы видите в 2020 году, он внешний или внутренний?

- Внешний. Риск глобального кризиса, для нас важно, что есть замедление мировой экономики. Также цены на металл падают, это для нас плохо.

- У нас были рекордные урожаи, в следующем году наверное уже такого не будет.

- Посмотрим, была немного засуха. Но у нас растут определенные направления промышленности: перерабатывающая и пищевая. У нас экономика в принципе растет, потребление растет, строительство, капитальные инвестиции. Это хорошо.

- Какие у вас собственные KPI на следующий год?

- Там в правительстве есть какие-то конкретные позиции. У меня КPI, чтобы эта команда была счастливой и эффективной.