Раны Бучи. Что осталось от города после российских оккупантов

Очень холодный апрельский день. Пробирает до костей. Только не от морозного ветра. Буча, Ирпень, Гостомель. Здесь и "остановились" террористы, которые кошмарили местных весь месяц. Несколько дней назад они сбежали. А 2 апреля всю Киевскую область освободили от российских оккупантов.

Выезд из Киева. Блокпост. Едем в сторону Гостомеля, откуда последний месяц были слышны только взрывы и стрельба. Сегодня там тихо. Так, как и в нашем автомобиле. Говорить не хочется. Только смотрим, как за окном меняется вид с лесов на разбитые заправки, потом – дома. Где-то рядом разбитая техника. И врага, и наша.

Въезжаем в Бучу. Или то, что осталось от когда-то уютного городка в пригороде столицы. Российские войска стояли здесь месяц. Под колесами остатки от стен, разлетевшихся от бомбежки, чья-то одежда, сломанные деревья. Поднимаешь глаза – там сожжен супермаркет, детская площадка, где-то ракета попала в многоэтажку.

Церкви стоят целые, но видны следы от пуль. В подвалах там скрывались люди.

На некоторых домах были надписи "Дети". Останавливало ли это российских оккупантов или нет – не знаю. Сомневаюсь. Потому что не так далеко обстреляна больница.

Людей не видно. Точнее – живых людей не видно. Единственное место, где нашли мужчину, который вышел к нам – это улица Вокзальная. Именно там сожгли колонну российской бронетехники еще в первые дни полномасштабной войны, а именно 27 февраля. Местный житель Виктор рассказал, как это было:

– Приехала туда техника. Где-то прошло два часа. Они увидели, что пехота идет и начали обратно ехать. Мы спрятались в погреб. Страшно. Начались взрывы. Гудела земля. Ну это продолжалось с 9 утра до 5 часов вечера. Потом их подбили и они начали обратно убегать. Потом слышу первый взрыв. Попали в технику. Кто-то говорит: Джавелини, кто-то – Байрактар. Но били сверху, потому что впадины.

Как говорит Виктор, "самое веселое" началось потом.

– Это когда они (российские оккупанты, - ред.) выходили и расстреливали людей. Мы сидели в подвале дней пять. Когда я вылез, то только три трупа нашел. Рассказал где, то наши ВСУ их забрали.

Говорит, что ему повезло, потому что до них оккупанты не дошли. Большинство "освободителей" остались и кошмарили людей в центре города. Окрестности их не очень интересовали. Там они только ходили и вылавливали местных.

Как-то Виктор решил полатать крышу дома, потому что протекало. Взял своего сына, сосед подошел. Их заметили оккупанты.

"Слезайте!" – начали кричать матами, рассказал Виктор.

Их положили лицом на землю. Выстрелили у головы, песок в голову посыпался. Один из оккупантов другому говорит:

– Шо – старых в расход, а малого оставим?

- Не, мы же не работаем...

Так Виктор и остался жив. На их улице остались целыми 15 человек. Говорит, что сдружились. Начали общаться соседи, которые раньше никогда друг с другом не контактировали. Внешний враг объединяет.

Проехали несколько улиц. Уже Ирпень. Он здесь рядом.

Еще месяц назад в Ирпенском парке гуляли люди, готовившие планы на завтра. А сегодня их тела лежат на улице. Видимо, многих идентифицируют через ДНК. Очередная семья узнает, что ее "пропавшая без вести" часть на самом деле осталась на ирпенском асфальте.

Подъезжаешь к будто уцелевшему семиэтажному дому, заходишь внутрь. А там все разграблено, разбито, вытянуто, в крови. Создается впечатление, что здесь были дикие звери.

И все потому, что российское руководство решило, что нашу страну нужно "денацифицировать", объявив "военную спецоперацию", которая по факту стала кровавым полномасштабным вторжением на территорию Украины.

Освобожденные после российской армии города выглядят как сирийские: уничтожены после артснарядов и ракет дома, сожженные и расстрелянные машины, разбитые витрины магазинов.

Но был один особый момент. По дороге, мы видели аистов, которые мостили себе гнезда. Никогда так много не видела. Говорят, что это символ новой жизни. Сегодня хочется в это верить.

А пока Ирпень, Буча, Гостомель – реальность "освобождения российской армии". Это больно, но это необходимо видеть.