О "вынужденной паузе" в наступлении оккупантов на Донбассе, почему местным жителям необходимо эвакуироваться и что происходит в Мариуполе – в блиц-интервью РБК-Украина рассказал глава Донецкой ОВА Павел Кириленко.
– Как бы вы оценили ситуацию в Донецкой области по состоянию на 14 апреля?
– Ситуация пока стабильная, контролируемая, но сложная. Происходят обстрелы всех населенных пунктов на линии разграничения, которая была до 24 февраля: Авдеевка, Торецк, Марьинка, Светлодарская военная администрация, Очеретинская община и тому подобное.
Также обстреливают условный тыл Донецкой области. Это и город Краматорск, относительно удаленный от линии разграничения. Город Покровск и город Бахмут, где было относительно тихо до 24 февраля.
– Какую часть области занял враг и где наиболее угрожающие направления?
– Населенные пункты, которые не контролируют Вооруженные силы Украины, уже трудно так назвать. Они фактически стерты с лица земли, к сожалению. Это уже территории.
Больше половины Донецкой области сейчас контролирует враг. На территории Волновахского района и города Марьинка идут бои. В Мариуполе – уличные бои.
– Что там, по вашим данным, происходит сейчас? Звучали заявления от оккупантов, что они готовят некий "парад победы".
– Они еще месяц назад заявляли, что Мариуполь практически под их контролем. Впрочем, в городе продолжаются ожесточенные уличные бои. Мы часто видим новости об уничтожении вражеской техники в Мариуполе. Украинские защитники будут до последнего защищать город.
– Им удалось объединиться?
– Да. Имеем подтверждение, что объединились подразделения морской пехоты и полка "Азов". Впрочем, как проходила эта операция, какое количество жертв и раненых среди защитников Украины – пока неизвестно. Так же по каким флангам проходили бои и продвижение – комментировать трудно. Информации минимум, связь отсутствует, с 1 марта город фактически находится в блокаде.
– Западные разведки и "топы" украинской власти говорят, что в следующие недели будет происходить битва за Донбасс и она будет решающей для дальнейшего хода войны. Совпадает ли это с вашими оценками?
– Да, это совпадает с теми данными, которые мы получаем здесь на месте в тесной коммуникации с командованием ООС и отдельными военными формированиями. Мы видим накопление и перегруппировку вражеских подразделений по административным границам Донецкой области.
Они движутся с юга – Мариупольского и Таврического направления, и с севера – Изюмского направления, где они разделяют силы. Также мы видим движение и накопление живой силы и техники со стороны Донецка и других городов на временно оккупированной территории.
– То есть пока эта большая битва за Донбасс еще не началась? Оккупанты собирают силы?
– Они собирают силы. Мы видим, что они перегруппированы и готовы к одновременным массированным атакам с применением всех своих подразделений, которые завязаны на этом направлении. Их там много.
Впрочем, есть факторы, которые держат врага на вынужденной паузе. Это погодные условия, определенная несогласованность действий и откровенно панические настроения. Настрой и боевой дух даже регулярных вооруженных сил РФ далеко не на должном уровне.
Они общаются между собой и понимают, как кончился их "блиц-криг" с планами захватить столицу за несколько дней, и какие на самом деле у них потери – они очень-очень значительные, даже для такой большой армии, как у Российской Федерации.
– Власти попросили мирных жителей эвакуироваться из Донецкой области. Сначала был большой наплыв желающих, затем враг начал наносить удары по объектам железной дороги. Сейчас, кажется, гораздо меньше выезжают. Люди боятся или кто хотел уже в основном уехал?
– Вы фактически в своем вопросе на него ответили. Фактор страха у людей присутствует, особенно после трагедии 8 апреля на Краматорском вокзале. Но, по нашим подсчетам, большая часть населения уже покинула территорию области и переехала в более безопасные регионы. Особенно это касается крупных городов, таких как Краматорск, Славянск, Покровск и Бахмут.
Продолжаем работать на этом направлении. Потому что уверены, что из тех, кто остался, найдется определенное количество желающих уехать, которым только нужен своеобразный толчок и настойчивое разъяснение, что это действительно необходимо. Эскалация боевых действий однозначно будет, поэтому эвакуация – это в первую очередь о жизни и здоровье людей, их близких и родных.
– Правильно ли я понимаю, что логистика сместилась в сторону автомобильного транспорта с пересадкой на более безопасные железнодорожные узлы?
– С одной стороны, да. Но мы проанализировали ситуацию после ударов по гражданским объектам и продолжили эвакуацию и железнодорожным транспортом с дополнительными мерами безопасности. Мы движемся несколькими видами транспортами, автомобильным и железнодорожным также.
– Понимаем ли мы в цифрах, сколько людей уехало, а сколько еще остаются в области?
– До полномасштабного вторжения Российской Федерации в Донецкой области постоянно проживало 1,86 млн человек. Это без учета внутренне перемещенных, которые были у нас зарегистрированы, но постоянно не проживали. Сейчас в области на подконтрольной украинской власти территории не более 450 тысяч населения, вместе с Мариуполем.
– Есть ли у вас данные, сколько человек было принудительно вывезено в Россию или ОРДЛО?
– Мы смогли это предварительно подсчитать по Мариуполю. Оттуда депортировали около 30-35 тысяч человек на неподконтрольные территории или в РФ. Но эта цифра может быть намного больше. Проверить и уточнить эти данные достоверно пока невозможно.
– Сколько гражданских стали жертвами российских оккупантов в вашей области с 24 февраля?
– На 50-ый день сопротивления это количество достигает 238 погибших и 772 раненых. Это официально подтвержденные данные. Без Мариуполя.
– Там речь идет о десятках тысяч погибших, но это нельзя проверить?
– К сожалению, да. В дальнейшем мы сможем получить достоверные данные, буду очень рад, если эта цифра будет корректироваться в сторону уменьшения.
– Какие сейчас наибольшие гуманитарные потребности в области? Чем могут помочь другие регионы?
– В области сейчас работает фактически один автомобильный путь, который может обеспечивать всем необходимым. Но мы отработали разные сценарии вместе с центральной властью еще в начале войны.
Поэтому, даже с учетом активных боевых действий на территории Донецкой области, гуманитарные вопросы по продуктам питания и необходимым медикаментам фактически решены. Прямо сейчас люди накормлены, лекарства можно купить в аптеках.
Также есть четкий алгоритм на случай еще большего обострения военной ситуации. Как будут распределяться запасы и гуманитарная помощь.
– Прошлым летом на прифронтовых территориях местные рассказывали мне, что там остается много пророссийских элементов, в том числе из-за легкого доступа к пропагандистским каналам. Изменилась ли ситуация с началом большой войны?
– Да, настроения изменились, несмотря на то, что пропаганда стала еще более активной. Сегодняшнюю ситуацию точно нельзя сравнить с 2014 годом. Люди изменили свои взгляды и процент тех, кто лояльно относится к РФ, стал значительно меньше. Люди имеют огромное желание жить на мирной украинской Донетчине. Таких большинство.
– Насколько часты в Донецкой области случаи коллаборационизма?
– Открытых случаев коллаборационизма среди руководства органов власти с сообщением о подозрении нет. Впрочем, есть зарегистрированные производства, СБУ ведет досудебное расследование.
Проверяются действия определенных служебных лиц и руководителей территориальных общин, которые пока не контролируются украинской властью. Есть основания полагать, что они могут способствовать действиям врага, или не оставили оккупированные территории, как должно было бы руководство органов местного самоуправления.
– Вы лично, очевидно, являетесь одной из самых "желанных целей" оккупантов. Как долго планируете оставаться в области?
– Я не расцениваю свои действия как какой-то героический поступок или что-то экстраординарное – выполняю свои прямые служебные обязанности. Я должен быть здесь даже при условии дальнейшей эскалации боевых действий. Потому что четко понимаю, что на меня ориентируются все органы власти в области. Буду здесь столько, сколько нужно, и сколько будет позволять ситуация.