Олег Синегубов: Мы готовы к вероятным новым попыткам наступления на Харьков

Готовится ли повторное наступление россиян на Харьков, об эвакуации и возвращении жителей области, а также о военной ситуации в регионе – в интервью РБК-Украина рассказал глава Харьковской ОВА Олег Синегубов.

От начала широкомасштабного вторжения Харьковская область находится под постоянным ударом вражеских войск. Оккупанты временно контролируют примерно 30% ее территории – часть приграничных участков на севере, а также восточные районы от Волчанска к Изюму.

Нашим Вооруженным силам удалось оттеснить агрессора от Харькова и сдержать его продвижение на юге, к Донецкой области. Однако, несмотря на неудачи на поле боя, россияне не оставляют попыток террора против гражданского населения, чтобы нанести им как можно больше потерь. Враг, применяя артиллерию и ракеты, без разбора бьет по жилым домам, больницам и другим объектам критической инфраструктуры.

О масштабах разрушений, которые наносят кремлевские войска, о гуманитарной и военной ситуации в области, а также о возможности нового наступления врага на Харьков в интервью РБК-Украина рассказал глава Харьковской ОВА Олег Синегубов.

– Какая сейчас военная ситуация на харьковском направлении? И действительно ли оккупанты смогли восстановить контроль над некоторыми населенными пунктами, которые мы ранее отвоевали и освободили?

– Это неправда. Мы не сдали ни одного метра нашей территории, которая была отвоевана во время контрнаступления еще в мае 2022 года. Наши Вооруженные силы сосредоточены на том, чтобы удерживать свои позиции и наносить максимальное поражение врагу.

Враг также сконцентрировался на обороне своих собственных позиций и постоянно пытается прорвать наши оборонительные рубежи. Однако агрессор несет потери, успехов не имеет и отступает на ранее занятые им позиции.

Так происходит у нас фактически ежедневно. У нас нет спокойных дней. На всех линиях столкновения у нас ведутся активные боевые действия. Это на северном, северо-восточном направлении, а также на изюмском направлении.

– Есть ли основания полагать, что агрессор готовит наступление на сам Харьков? Или все же ему нужны эти контрнаступательные действия в районе города, чтобы отвлекать наши силы от изюмского направления?

– Мы четко понимаем, сколько военных Российской Федерации находится на том или ином направлении. Мы понимаем, что с 24 февраля, фактически с начала массированной агрессии и вторжения на территорию Харьковской области для врага город Харьков и Харьковская область принципиально важны. Поэтому говорить, что Россия оставила попытки и идеи взять и контратаковать город Харьков или другие населенные пункты по области, конечно, нельзя.

Мы готовы к вероятным новым попыткам наступления на Харьков, в том числе к наступлению на другие населенные пункты на пути к Харькову. А также к возможным попыткам врага окружить город Харьков и взять его в кольцо, обрезав киевское и днепровское направление.

Мы это понимаем и ежедневно работаем над тем, чтобы укреплять наши оборонительные позиции как по городу Харькову, так и по всем другим населенным пунктам, которые сейчас находятся под нашим контролем.

– Мы же понимаем, что для наступления на Харьков оккупантам нужно иметь очень много сил и средств. Скажите, видите ли вы сейчас такое количество сил и средств на подступах к Харькову, чтобы они могли осуществить попытку наступления на город?

– Я не вижу такого количества военного ресурса для того, чтобы вести наступление на Харьков сейчас, на эту минуту. То есть такой информации у нас нет. Что будет через неделю – мониторим и контролируем обстановку.

– Почему, по вашей оценке, оккупанты начали еще более интенсивно обстреливать Харьков?

– Прежде всего мы понимаем, что идет активизация врага абсолютно по всем направлениям, на всех линиях столкновения. Это и Луганская, и Донецкая области, и юг нашей страны. И, конечно, не является исключением север.

Враг постоянно проводит ротацию, пополнения, увеличивая свое военное присутствие и на северном, и на северо-восточном направлении. Агрессор постоянно атакует изюмское направление и пытается его прорвать. То есть это задача, которую он себе поставил, и пытается ее достичь.

Наша же задача – этому противостоять. То, как он бьет наши населенные пункты – Богодуховский район, Чугуевский, Изюмский, Харьковский район – это все свидетельствует о том, что враг добровольно не собирается отступать от Харьковской области. Он бьется за свои позиции, пытается наносить потери и прорвать наши оборонительные позиции. И, конечно, прежде всего агрессор ставит своей целью террор местного населения для того, чтобы мы не чувствовали себя комфортно даже в тех условиях, в которых мы сейчас находимся.

Например, в России четко видят, что люди продолжают активно возвращаться в Харьков и их это не устраивает. Поэтому они хотят постоянно держать людей в напряжении. И учитывая это, противник бьет по детским садам, по больницам. Это прежде всего террор против местного населения.

Враг бьет постоянно, повреждая критическую инфраструктуру, газопроводы, электросети, водопроводы, ТЭЦ. Это же не военные объекты – это исключительно гражданская критическая инфраструктура, которая обеспечивает жизнедеятельность населенных пунктов области и Харькова. Например, неделю назад в Чугуеве была уничтожена местная ТЭЦ. Это тот объект, который обеспечивал почти 30% теплоснабжения к жилой инфраструктуре города Чугуев.

Поэтому первая цель врага – это террор местного населения, чтобы сеять панику и, наверное, подорвать веру в нашу победу. Однако заверю, что ему это не удастся. Когда мы видим варварские действия врага, то, откровенно, это еще больше мотивирует к сопротивлению и нас, и наших военных.

– Правильно ли я понимаю, что сейчас оккупанты подобрались на такие позиции, с которых они могут уже доставать до Харькова из ствольной артиллерии, и это также сказывается на интенсивности обстрелов?

– Ствольная артиллерия также может быть разной. Например, "Пионы " – это тоже ствольная артиллерия, однако она бьет на расстояние около 40 километров. У нас есть места, где до границы с Российской Федерацией также почти 40 километров. То есть они могут наносить огневое поражение даже непосредственно с российской территории, мы это неоднократно фиксировали.

Поэтому говорить о том, что они подобрались к Харькову – нет. Среди ударов, которые они наносят по Харькову, 99% – это реактивные системы залпового огня. Это даже не "Град" – это "Смерч" и "Ураган", у которого дальность стрельбы около 40 километров. Поэтому они могут доставать до города и из наших временно оккупированных территорий, и с территории РФ.

– Проводится ли еще организованная эвакуация людей из области? И видите ли вы необходимость эвакуировать людей из самого Харькова по состоянию на сегодня?

– Начну с временно оккупированных территорий. На одном из направлений у нас еженедельно проводится эвакуация, с которого мы уже переместили почти 6 тысяч человек. Эта эвакуация у нас продолжается. Я специально не называю направление из соображений безопасности. А люди действительно хотят выехать с временно оккупированных территорий и вернуться в города, подконтрольные Украине.

Что касается других частей области, то у нас проводилась эвакуация из городов Лозовая и Барвенково. В других населенных пунктах у нас нет организованной и официальной массовой эвакуации.

Оснований для массовой организованной эвакуации из Харькова сейчас нет. Основания – это опасность вторжения врага в город Харьков или оккупация города. Нынешняя военная обстановка позволяет говорить о том, что такой необходимости у нас сейчас нет.

Конечно, находиться на улицах города Харькова еще опасно. Мы постоянно коммуницируем и просим людей не находиться на улицах и прислушиваться к сигналам воздушной и ракетной угрозы.

Фактически ежедневно мы фиксируем по Харькову несколько ракетных ударов. Они происходят системно, сейчас обычно – с 23 часов вечера до 1 ночи. Кроме этого, днем и ночью Харьков обстреливают из реактивных систем залпового огня.

Например, сегодня ночью (разговор состоялся 29 июня, – ред.) ракетой "Искандер" было попадание совсем рядом с жилым пятиэтажным домом. Просто чудо, что в результате такого удара никто не пострадал.

– Есть ли у вас приблизительные подсчеты, сколько жителей уже покинули область?

– Хочу сказать, что сейчас мы уже говорим о том, сколько людей возвращается в область и Харьков. Сейчас в Харькове уже есть примерно половина населения от того, которое находилось до 24 февраля. Это 700-800 тысяч человек. До начала эскалации войны у нас в Харькове проживало ориентировочно 1,5 миллиона жителей. Конечно, это очень приблизительные подсчеты.

Что касается области, у нас есть 190 тысяч внутренне перемещенных лиц. Это те люди, которые выезжали в частности из Луганской и Донецкой областей в поисках более безопасных территорий, которые выезжали из наших временно оккупированных территорий в пределах Харьковской области.

Например, на днях мы посещали Богодуховскую общину. В этом районе до широкомасштабного вторжения проживало 120 тысяч населения, а сейчас там проживает почти 180 тысяч. То есть примерно 50-60 тысяч – это именно внутренне перемещенные люди, которые нашли там для себя временное жилье. И так во всех общинах области, где относительно спокойно.

– Есть ли у наших военных определенные успехи на так называемом изюмском направлении?

– Успехи есть, но не все можем озвучивать, чтобы не срывать операции. Среди успехов наших Вооруженных сил – это и то, что мы держим Барвенково. В окрестностях этого города ведутся боевые действия. И то, что мы не пропускаем врага – это уже очень существенный результат, потому что такое сдерживание стоит ему очень дорого. Агрессор несет там очень значительные потери и в живой силе, и в технике, и в авиации.

– Правда ли, что оккупантам на захваченных территориях на востоке области удалось восстановить железнодорожное сообщение от Волчанска и что якобы им идет масштабные поставки оружия, боеприпасов и так далее к группировке агрессора в районе Изюма?

– Прежде всего Купянск и Купянский район, в частности Купянск-Узловой – это очень масштабная железнодорожная сеть, через которую идет поставка военной техники на изюмское направление, через него – на луганское и донецкое направления в том числе. То есть основное снабжение идет не через Волчанск, а через купянское направление.

Там продолжаются некоторые боевые действия, специальные военные операции, о которых сейчас говорить не могу. Однако ведется постоянная борьба для того, чтобы нарушить логистику врага.

– Приходилось слышать от военных экспертов и аналитиков, что именно на так называемом изюмском направлении находится одна из крупнейших группировок врага, а именно – примерно 20 батальонных тактических групп. Так ли это – у вас есть данные?

– У нас данные есть. Действительно ли речь идет о 20 БТГр, сейчас я сообщать не могу. Но то, что там действительно есть значительное скопление войск – это правда. И оно там есть от начала боевых действий. Мы понимаем, что это направление для врага стратегическое. Он не может его для себя потерять, поскольку, повторюсь, через него он переправляет свои силы и средства на территорию Луганской и Донецкой областей.

Агрессор пытается удержать свои позиции на этом направлении, расширить площади захваченных территорий и прорвать наши оборонительные позиции. Там ежедневно ведутся ожесточенные боевые действия. Это не перестрелки, не тревожащий огонь.

– Наблюдается ли на границах с областью со стороны России скопление вражеских войск, техники?

– На северном и северо-восточном направлении ведутся постоянные ротации и перемещение оккупационных войск, прибывают эшелоны с оружием и техникой. Однако там идет постоянная смена позиций. Те военные, которые прибывают к границам с областью, далее движутся со стороны волчанского и купянского направления по территории Российской Федерации, после этого они заходят на территорию Украины и распределяются на разные направления.

Скопление войск, которые действуют и бьют по нашим позициям с севера и с северо-восточного направления, свое количество сейчас не увеличило.

– Какая сейчас гуманитарная ситуация на временно оккупированных территориях области?

– Тяжелая ситуация. Это именно и является той причиной, почему люди пытаются эвакуироваться с определенных направлений. Мы проводим эвакуацию даже из тех населенных пунктов, которые мы уже освободили и контролируем, ведь враг их постоянно обстреливает, поскольку они находятся слишком близко к линии соприкосновения. Это даже не десятки километров, а три-пять. Они находятся под постоянным огнем.

И даже те люди, у которых есть мощная выдержка и которые до последнего отказывались от эвакуации, после разрушения оккупантами их домов в конце концов вынуждены выезжать. Они делают запросы через наших военных, и мы проводим индивидуальную эвакуацию этих людей.

– На временно захваченных территориях области оккупанты себя ведут так же зверски, как они это делали на подступах к Киеву?

– Мы фиксируем такие факты, которые происходили на территории Киевской области. Возможно, не столь массовые, однако с полной уверенностью мы не можем так утверждать. Наверняка о реальном масштабе преступлений оккупантов мы сможем узнать только после того, как наши территории будут освобождены.

На тех территориях области, которые уже освободили, мы также фиксировали и факты изнасилований, и факты убийств гражданского населения с выстрелами в голову, с завязанными руками позади себя. То есть, к сожалению, все это имеет место.

Кроме того, мы знаем, что сейчас на временно оккупированных территориях проводится террор против органов местного самоуправления, против голов с проукраинской позицией. Их задерживают, подвергают пыткам. Главу одной местной территориальной общины отпустили через полтора месяца и этот человек сейчас находится в достаточно тяжелом состоянии.

На время ареста законного главы оккупанты назначают "руководить" населенным пунктом местных коллаборантов или тех, кого они завозят с территории России. Есть и такие, которые ранее уже привлекались к уголовной ответственности и соглашаются сотрудничать с оккупантами.

– Насколько сейчас область обеспечена продовольствием и медикаментами?

– Что касается оккупированных территорий, то по всем международным стандартам ответственность за оккупированные территории лежит на оккупантах. Однако даже на временно захваченных территориях области наши подразделения ГСЧС, экстренной скорой медицинской помощи, наши медучреждения и врачи оказывают помощь местному населению и выполняют свои функции. Несмотря на то, что им поступали предложения перейти под флаги Российской Федерации, одевать форму Российской Федерации. И я хочу поблагодарить всех, кто не предал, держится и выполняет свои функции даже при таких сложных условиях.

Касательно подконтрольных нам территорий, то благодаря волонтерам, профильному министерству и тому, что мы планово закупаем медикаменты, наши больницы сейчас обеспечены всем необходимым, в том числе инсулинами. Если говорить о состоянии медицинской системы, то у нас есть разрушенные больницы. И мы фактически в ручном режиме оперативно меняем маршруты пациентов, меняем дислокацию некоторых медучреждений, перевозим их в пределах области и даже города.

Что касается гуманитарной ситуации, то мы по возможности продолжаем обеспечивать гуманитарную помощь тем населенным пунктам, которые больше всего пострадали от оккупации, вражеского огня.

В самом Харькове мы продолжаем обеспечивать жителей гуманитарной помощью, конечно, не в таких масштабах, как раньше, поскольку город работает, работают магазины и тому подобное. Но мы также учитываем то, что занятость населения достаточно упала. Есть разрушенные предприятия, люди теряют работу – мы делаем все, чтобы именно таким людям оказывалась вся необходимая помощь.

– Есть запасы продуктов и медикаментов в области?

– Конечно. Есть стратегический запас. Мы делаем все, чтобы подготовиться к самым сложным сценариям.

– Много ли населенных пунктов в области, где отсутствует водо- и электроснабжение?

– Здесь ситуация меняется достаточно динамично, ведь враг постоянно бьет и уничтожает нашу критическую инфраструктуру. У нас есть примерно 200 тысяч абонентов по области, которые сейчас находятся без электроснабжения. Но каждый день мы эту цифру меняем. Например, за вчера мы смогли подключить ориентировочно 50 тысяч потребителей, отремонтировав ту или иную подстанцию или восстановив высоковольтные линии.

Так и с газоснабжением. У нас 300 тысяч абонентов находились без газоснабжения, на сегодня мы говорим только о 15 тысячах. Речь идет, например, о Циркунах, которые находятся под постоянным огнем, и нам достаточно сложно восстановить там те магистральные газопроводы, которые враг целенаправленно разрушает обстрелами и ракетными ударами.