Денис Монастырский: Испытательный срок Арсена Авакова не закончен

Недавно и.о. главы ГБР Ирина Венедиктова назначила себе заместителей, один из которых – бывший адвокат Януковича Александр Бабиков. Зачем Банковая допускает такие назначения и есть ли тут потенциальный конфликт интересов, ведь Госбюро расследований занимается делами Майдана?

Самое главное, что изменилась процедура назначения замов главы ГБР. Об этом говорили и активисты, и адвокаты, что якобы было хорошо, а стало плохо. "Было хорошо" – это то, что внешняя комиссия выбирала и главу, и замов, а "стало плохо" из-за того, что внешняя комиссия теперь будет избирать только директора ГБР и начальника управления внутреннего контроля. Остальные замы будут избираться во внутренних комиссиях.

То есть, по сути, сдвинулся уровень конкурса на уровень внутренних комиссий, что, конечно же, повышает уровень влияния директора на процесс избрания этих лиц. Почему это было сделано? Потому что предыдущая процедура сразу же привела к острому конфликту в ГБР. Это то, что я наблюдал на протяжении этих полутора лет. Конфликт был настолько острый, что я, как бывший член этой внешней комиссии, могу сказать, что мы не прогнозировали такое развитие ситуации.

Теперь я понимаю, что это плохая история, когда в правоохранительных органах назначается "горизонтальное" управление. Еще один пример – это НАПК, где также было "горизонтальное" управление, и это закончилось тем, что этот орган перезагрузили.

Эксперимент был признан неудачным?

Я подвожу итог, что этот эксперимент, как вы и сказали, был неудачен с самого начала, когда разрабатывался закон. Вообще, закон о ГБР был такой себе площадкой для экспериментов.

Сейчас же решалась задача, которая была поставлена президентом, по усовершенствованию механизма работы ГБР. Главная философия изменений – в смене юридического статуса бюро с центрального органа исполнительной власти на, скажем так, более независимый правоохранительный орган.

Вас не удивляет, что президент вообще ставит такие задачи?

Президент вносил эту законодательную инициативу и меня это абсолютно не удивляет, потому что в принципе мы говорим об определенной стратегии, с которой шла на выборы команда президента.

По моим оценкам, 80% всей энергии прежнего руководства ГБР уходило на то, чтобы каким-то образом друг друга "подставить". Именно в связи с этим противостоянием появлялись скандалы с Telegram-каналом с прослушкой директора, в связи с этим появлялись и дела в ЕРДР против директора и заместителей, в связи с этим перераспределялись сферы влияния в бюро.

Проанализировав это я считаю, что так не может быть. Было решено изменить закон, по которому, да, влияние директора на бюро возрастает. Была и более радикальная идея – просто отдать полномочия по назначению замов руководителю, но такой концепт комитет не принял.

Кто консультирует президента по вопросам правоохранительных органов?

Безусловно, это профильный замглавы Офиса президента Андрей Смирнов, это также Андрей Богдан, так как он сам имеет опыт работы адвоката, в том числе, в уголовных процессах. Это основные "стейкхолдеры". Плюс целая группа советников.

Арсен Аваков не стейкхолдер?

Вы же спросили, кто консультирует президента? Я считаю, что Арсен Аваков на сегодня не консультирует президента в вопросах законодательных инициатив. Он, безусловно, рефлексирует на президентские инициативы. И это, наверное, нормально для руководителя самого большого министерства в стране. Но, наверное, правильно будет сказать, что он не является на сегодня "застрельщиком" этих идей.

Как это происходит. Есть, например, сто предложений по вопросам безопасности, из них Офис президента отбирает те, которые считает наиболее эффективными, и их уже начинает инициировать. В рамках этих инициатив идут консультации и рефлексии. Которые может выражать, например, и Арсен Аваков.

Тут скорее вопрос не законодательных инициатив, а стратегического планирования и оперативной реакции власти на какие-то конфликтные события. Например, массовые беспорядки из-за полицейского произвола в Каховке.

Тут совсем другая история – есть несколько сторон, которые являются формальными и неформальными. К формальным и неформальным одновременно я отношу сегодня СНБО. Это структура, которая потихонечку возвращает свое влияние и перестает быть "придатком" Офиса президента. Например, в ситуации со сбитым в Иране украинским боингом СНБО сыграло ключевую роль и действительно стало центром сбора информации и координации действий.

Хотя мы и понимаем, что с середины прошлого года этот центр принятия решений находится в кабинете президента. Но я считаю правильным и неизбежным чтобы государство могло работать этот центр должен быть делегирован в разные точки. В этом, кстати, и была одна из проблем Порошенко, что его кабинет стал центром принятия решений по всей стране.

Микроменеджмент.

Да, абсолютно верно. Но за этим микроменеджментом он не заметил каких-то глобальных тенденций – "за деревьями не увидел леса". Зеленский же наоборот по своему темпераменту человек, который мыслит категориями макроменеджмента. То есть видит направления или концепции, как, например, "сшивать страну" и так далее.

Давайте вернемся к новому замглавы ГБР Бабикову. Рада и правоохранительный комитет могут как-то отреагировать на это? Я, конечно, понимаю, что нельзя отожествлять адвоката с клиентом, тем не менее ярлык "адвоката Януковича" будет в нашей стране постоянным поводом для атаки как на него самого, так и на руководство бюро.

Давайте возьмем, к примеру, Офис генерального прокурора. Там любого из заместителей генпрокурора можно связать с теми или иными людьми. Конфликта интересов в юридическом понимании тут нет. Скорее в морально-этическом смысле, если я правильно вас понимаю.

Поэтому, если мы эту логику будем применять, то почти у всех людей, которые зашли в ту же Генеральную прокуратуру, можно найти этот потенциальный этический конфликт интересов. По сути, его можно найти у всех руководителей правоохранительной системы.

Мы же понимаем, что Ирина Венедиктова, согласившись возглавить ГБР, стала на "жесткую растяжку". То есть она пожертвовала депутатским мандатом, а гарантий, что ее назначат по итогам конкурса в ГБР, никаких нет. Потому что мы знаем "турбулентность" этих конкурсов, "турбулентность" этой правоохранительной системы, когда сегодня ты рад, что успешно завершил рабочую неделю, а завтра ты не знаешь, что будет дальше.

Потому что любой социальный выстрел может превратиться в условную "Врадиевку" и сразу же полетят чьи-то головы. У меня лично есть понимание, что в отличие от предыдущей власти нынешний президент готов жертвовать должностями и не будет даже смотреть, кто на них находится.

Как тогда удалось убедить Венедиктову занять эту должность, ведь называли среди претендентов и вашу кандидатуру?

Давайте не переоценивать это назначение само по себе.

То есть вы уверены, что это временная кандидатура?

Это по закону так, она исполняющая обязанности. Я не думаю, что здесь стоит искать "зраду", потому что никто не заинтересован в том, чтобы это все затянулось, никто не заинтересован, чтобы эта должность оставалась временной.

Я думаю, что в конце марта-апреля, максимум начало мая, завершится конкурс, и мы услышим имя нового директора ГБР. Конечно, я считаю эти сроки очень сжатыми, но я уверен, что в отличие от предыдущего конкурса на главу бюро, к этому будет приковано большое внимание СМИ и активистов.

Как вы считаете, прошлый состав конкурсной комиссии был независимым?

Я думаю, мне, как человеку в ней участвовавшему, некорректно давать оценки.

Вы же видели, как люди голосовали за Романа Трубу, опустив глаза.

Знаете, вот таких подробностей не видел. Со стороны всегда виднее, как кто голосовал. Я воздержусь от ответа на этот вопрос.

Я веду к следующему: есть ли гарантии, что новый состав комиссии будет независимым и будет выбирать директора ГБР по совести, а не по тому как скажет Банковая?

В этой комиссии будет три представителя международных организаций. Они будут внутри процесса и смогут очень четко диагностировать был ли процесс прозрачным, адекватным и был ли полученный результат справедливым. Это очень важно для будущего ГБР и всей правоохранительной системы.

Я, скажу честно, очень скептически отношусь к участию международных экспертов в конкурсных комиссиях, потому что возникает вопрос вообще о субъектности и суверенитете государства. Но в то же время я считаю абсолютно правильной модель не внешнего, а внутреннего контроля за процессами.

То есть если процесс не будет прозрачным, то международники первыми публично заявят об этом. А это сразу же приведет к прекращению сотрудничества с иностранными коллегами, к прекращению международно-технической помощи, которая очень нужна ГБР, например, для материального оснащения спецназа.

Как вы думаете, Труба может быть привлечен к ответственности по результатам расследования информации из "слитых" в интернет записей прослушки его кабинета?

Здесь вопрос в том был ли в его разговорах состав преступления. Мы знаем, что внесена информация в ЕРДР по данному вопросу, но считаю, что одних разговоров в этой ситуации недостаточно. Нужен целый набор доказательств, которые подтвердят, во-первых, истинность этих пленок.

Уже понятно, кто их записывал?

Для меня пока что еще не понятно. И я думаю, что тут должно дать ответ непосредственно следствие. Вообще же я считаю, что это большой прокол в плане безопасности. Потому что это, в первую очередь, большая угроза для всех нас. Мы все еще находимся в состоянии войны с РФ, а у нас происходят такие "сливы" информации в интересах, грубо говоря, соседних кабинетов.

Я так понимаю, что это дело далеко не в приоритете у президента, хотя оно могло бы стать очень показательным на будущее?

Приоритетность дел и прочие нюансы, мне кажется, очень условны, потому что мы здесь с вами ссылаемся на слухи, какие дела в приоритете, а какие – нет. Факт в том, что это дело в любом случае не будет рядовым, так как один очень серьезный политический игрок заинтересован "подсвечивать" это дело.

И я не имею никаких сомнений, что будет достаточный прессинг, чтобы это дело не забывали. Тут есть очень серьезный интересант, который будет постоянно поднимать этот вопрос.

Вы Петра Алексеевича имеете в виду?

Я имею в виду целую политическую группу, которая будет держать это дело на поверхности постоянно.

Какие были сделаны выводы во власти после недавнего скандала с прослушкой премьер-министра Гончарука? Усилились ли меры безопасности в правительственных структурах? Кто мог записывать эти разговоры? В чьих интересах? Как скоро мы узнаем результаты расследования?

Я бы начал с другого. В последнем разговоре президента и премьера было оговорено, что до 4 февраля глава Кабмина обязан предоставить в Раде отчет о проделанной работе и план дальнейших действий. И мне кажется очень важным, чтобы этот план был реальным, а не формальным.

Так вот, самый большой ущерб, который нанесли эти записи: они дали обществу повод усомниться, что эта работа, которая действительно ведется министрами и премьером, является реальной, а не формальной. И не только обществу, но и инвесторам. Они должны в ближайшие месяцы убедиться, что все эти планы являются не только текстами на бумаге, а реальными шагами, которые воплощаются в жизнь.

Помните когда-то Александр Онищенко записывал Петра Алексеевича и круг людей, в том числе, на Банковой. После скандала с прослушкой Гончарука на Банковой забирают часы, ручки, телефоны?

Вопрос безопасности в высоких кабинетах, безусловно, ужесточился. Если раньше к этому относились свободно: мобильный, без мобильного, какая разница, то сейчас относятся более серьезно. Насколько это будет долго, посмотрим.

Сейчас у нас идет диджитализация и я бумажных документов практически не держу, у меня все в планшете. Я считаю, что это очень правильно. Это намного удобнее, но как быть с безопасностью? Эти процессы накладываются друг на друга и пока что у меня нет ответа.

Перед Новым годом состоялся обмен пленными, и было очевидно вмешательство в систему правосудия по делу "беркутовцев". Сейчас адвокаты Небесной сотни и сторона пострадавших заявляет, что заочный процесс, который пообещали Офис генпрокурора и президент, по действущему законодательству невозможен в отношении этих пяти "беркутовцев".

У нас уже есть законопроект №2164 о так называемом заочном расследовании и рассмотрении дела. Вы коснулись серьезной и тяжелой проблемы, которая имеет больше политическую основу, чем юридическую. Я имею в виду вообще обмен пленными. Начнем с того, что у нас нет пленных…

Удерживаемые лица.

Это раз. Во-вторых, нет процедуры вообще, как это должно происходить. Мы обсуждали возможную модель, как ее можно прописать в Уголовном процессуальном кодексе (УПК), но она пока очень сомнительна. Единственный вариант, чисто теоретически, что людей выдают, а потом заочно продолжают расследование. У нас есть масса законодательных вопросов, которые мешают это сделать.

Что мешает принять этот закон, внесенный еще осенью прошлого года? Опять же опасения, в том числе, наших коллег депутатов, что этот заочный механизм может завтра быть использован против них.

Это не новый аргумент, честно говоря.

Конечно. И для меня не новый. Я понимаю эти опасения, но все-таки считаю, что изменения необходимо принимать. Институт заочного расследования очень распространен в других странах и нормально "устоял" в ЕСПЧ. Он должен работать адекватно.

Помню, что мы обсуждали этот вопрос с Сергеем Горбатюком года четыре назад. На тот момент тоже была проблема. Тогда прообраз этого закона создавался, несколько раз переписывался, подавался в Раду и там стопорился. Именно из-за того, что есть опасения, что этот механизм будет использован не таким образом, как это предусмотрено законом. Поэтому, отвечая на ваш вопрос: да, необходимы законодательные изменения.

Депутатов можно попытаться убедить в этом? Вы же согласны, что операция с "беркутовцами" была проведена не совсем корректно: замена прокуроров, письмо Рябошапки, судебное рассмотрение, игнорирование мнения потерпевших?

Этот проект стоит в планах, но подобных инициатив по каждому направлению – десятки. Почему именно этот проект, несмотря на риски, должен быть проведен через парламент? Должно быть нормальное давление со стороны общественности.

У меня таких примеров очень много в комитете и один из последних: закон про международное гуманитарное право. Он касается того, чтобы корректно имплементировать ответственность за военные преступления и преступления против человечества в Уголовный кодекс.

Был законопроект, в начале работы этого созыва Рады мы сочли его несовершенным и переписали. Но все эти месяцы мы находились под постоянным прицелом и здоровым прессингом общественности. Сейчас этот проект зарегистрирован и, думаю, будет рассмотрен в первую пленарную неделю следующей сессии.

Здесь похожая история. Ситуация с "беркутовцами" позволит более сильно давить на власть, чтобы законопроект стал наиболее приоритетным.

То есть вы рассчитываете только на прессинг общественности, чтобы переубедить депутатов?

Не только, но это один из моментов. Я думаю, что это нормальная работа механизма. Потому что, когда есть общественное требование принять те или иные законы, очевидно, депутаты смотрят на них более внимательно.

Короткое уточнение по международному гуманитарному праву. Украина собирается присоединяться к Римскому статуту?

Украина собирается присоединяться к Римскому статуту. Но слово "собирается" означает Present Continious (настоящее длительное время, – ред.). На этом я пока что поставлю точку с запятой.

Так когда это случится?

В моем понимании пока что конкретных сроков нет. В ратификации Римского статута есть множество вопросов по последствиям. По ним ведется очень острая дискуссия, в контексте существования у нас добровольческих батальонов, дальнейшей судьбы ребят, которые воевали в первые месяцы активной фазы. Здесь очень много вопросов.

С другой стороны возникает вопрос: насколько мы вправе обращаться в Международный уголовный суд по преступлениям Российской Федерации, если сами не являемся частью этого правового поля?

Тем не менее процесс идет. Определенный успех в этом вопросе уже достигнут. Здесь я с вами согласен и не согласен одновременно. Тут присутствуют риски, которые всегда нужно взвешивать. Я считаю, что это слишком серьезный вопрос, потому мы не могли решить его в сентябре. Но я думаю, что 2020 год должен стать годом, когда мы все-таки определимся: мы "да" или мы "нет".

Не так давно Конституционный суд решил, что в Основном законе не может быть закреплено право президента назначать глав регуляторных органов, а также директоров ГБР и НАБУ. Но у нас уже действует закон, который ему это право предоставляет. Нет ли здесь юридической коллизии и как ее решить?

Юридической коллизии я здесь не вижу, потому что закон считается конституционным до тех пор пока он не признан неконституционным. С юридической точки зрения тут нет никакой проблемы. Во-вторых, много говорили о том, чтобы ветировать закон №2116 о ГБР. Но он не касался права президента назначать директора, эта норма не менялась, поэтому я не видел здесь вообще никакой связи.

И третье: в будущем появится Бюро финансовых расследований и встанет вровень с ГБР и НАБУ. Тут возникнет вопрос, должен ли президент назначать его руководителя и как. Сейчас идет поиск конституционной модели. Может быть так: президент назначает при согласовании с Верховной радой или Рада по представлению президента. В ближайшие месяцы мы увидим конкретное предложение, но это уже вопрос к конституционалистам.

Когда появится Бюро финансовых расследований?

Президент намерен внести свой законопроект. Думаю, это случится 4-5 февраля.

Придя на должность главы СБУ Иван Баканов говорил, что департамент "К" должен быть реформирован. Рябошапка уверял, что его ликвидируют. Полиция лишилась подразделения по расследованию экономических преступлений. Теперь же СБУ не хочет лишаться этого департамента. Сходится ли видение реформы СБУ у парламента и Баканова?

Не могу отвечать за весь парламент, но давайте рассуждать чисто фактами. Через полгода после смены власти мы не имеем в парламенте даже законопроекта о реформе СБУ от президента, как это предусмотрено. Этот факт говорит, что общая концепция еще не найдена.

Есть порядка девяти законопроектов, которые крутятся в Офисе президента уже не первый год. Ведутся дискуссии, в том числе в комитете по нацбезопасности, о том, каким должен быть концепт. Да, он отличается от виденья Службы безопасности Украины.

Здесь вопрос в том, чтобы был найден единый концепт, это основная задача, которая решалась более интенсивно на протяжении последнего месяца. Потому что до этого мы видели "перетягивание каната": комитет со своим мнением, Офис президента, который считает по-другому, и СБУ, которое считает по-третьему.

Сейчас найдена точка сборки, на базе комитета будет искаться консенсус. Думаю, к концу февраля он будет найден. Еще две-три недели понадобится, чтобы его корректно прописать в тело закона. Потому я ожидаю проект не позднее февраля-марта месяца.

Баканов вообще контактен, с ним легко связываться, находить общий язык?

Ни один глава СБУ до сих пор не был контактным человеком. Многие из них становятся яркими политиками, которые сегодня находятся в парламенте или постоянно присутствуют в орбите власти. Глава СБУ, находясь в этом статусе, никогда не был контактным человеком и это абсолютно нормально.

Говоря про Ивана Баканова я понимаю, что это человек из совершенно другой среды, который возглавил огромную махину. Были сомнения способен ли он вообще управляться с этой системой. Я считаю, что он с этой задачей однозначно справился.

Но, конечно же, система на протяжении многих лет была очень закрытой и натягивала на себя полномочия. Это было ее рефлекторное желание, что вот я набираю права, но никогда не отдаю. Поменять этот рефлекс очень тяжело. Думаю, что сегодня в СБУ происходит именно вот этот процесс переделывания рефлексов.

Я сразу говорил, что это не будет быстрый процесс. Был вариант сделать сразу, принять волевое решение и отрезать лишнее, тот же департамент "К". Мы уже делали так с УБОП, и это привело к тому, что резко возросло количество уголовного элемента. Мне кажется, правильный вывод, что именно в этой сфере такие вещи нельзя сразу отрезать.

Но это не значит, что процесс должен двигаться мягко. Я понимаю, что есть силы, которые считают нормальным, когда процесс как бы идет, но результата нет. Так не должно происходить и здесь я возлагаю полную ответственность на моих коллег из профильного комитета. Они достаточно активны, ищут консенсус, постоянно идет обсуждение с участием, в том числе, президента.

Валерий Хорошковский влияет на процессы в СБУ или только на таможне?

Валерий Хорошковский, насколько всем известно, советник Офиса президента. В частности Андрей Богдан об этом говорил в своих интервью. Я лично не пользовался услугами Валерия Хорошковского в плане рекомендаций. Это один из тех людей, которых я имел в виду, когда говорил о руководителях структуры, которые, уходя с должности, серьезно остаются в орбите власти.

Но любое влияние обычно заканчивается кадровыми назначениями, которые были при его руководстве. Естественно, что за последние десять лет в структуре, а она достаточно стабильна, осталось много кадров всех руководителей СБУ. Поэтому сказать, что влияния вообще в целом нет – было бы несправедливо. Мне кажется, что влияние есть, но оно однозначно не решающее.

Смена руководства Национальной полиции и МВД на уровне заместителей министра показало свою эффективность? Почему было принято такое решение?

В первую очередь необходимо было изменить концепцию развития этого органа. Много усилий было направлено на удержание ситуации, а не на развитие. Привело ли это к эффективности? На сегодня мы все видим, что каких-то ярких реформаторских моментов в этой службе не произошло.

Сегодня происходит перезагрузка прокуратуры, у которой функция модератора в досудебном расследовании. ГБР пока тоже не взлетело, нет оперативного блока, это птица с одним крылом. Поэтому начать сейчас масштабный процесс перезапуска следователей в полиции – реформу уголовного блока, было бы несвоевременно. Тут очень важно, чтобы мы не запустили в хаос сразу несколько систем.

По поводу полиции у меня остались вопросы. Не решен ключевой вопрос подготовки полицейских. Новое качество полицейских не создается из набора правильных парней, нужна подготовка и переподготовка. Абсолютно очевидно, что существующая система с этим не справляется.

По уголовному блоку есть вопрос универсализации полицейского. Через пару месяцев у нас будет внедряться институт уголовных проступков. Там появится такая позиция как "дознаватель". Он должен быть отдельным лицом или можно, чтобы функции дознавателя выполнял участковый, патрульный или полицейский офицер общины? Мы пока не получили ответ на этот вопрос.

До лета это понимание должно быть. Мое мнение, что должна произойти универсализация полицейского. Мы недостаточно богатое государство, чтобы разные люди выполняли небольшие участки работы, но на одной территории. На уровне села и района эта модель может работать, но на уровне города нужно разделить эти функции.

Вы как человек, который вхож в кабинет президента, как думаете, Арсен Аваков прошел испытательный срок? Доказал свою преданность и лояльность новой команде делами, допустим, Шеремета и Окуевой?

Вы упомянули как раз те кейсы, которые вызывают больше всего вопросов по поводу того были ли они успешны. Одно дело показать слайды. Но куда сейчас пошла линия, показанная в презентации, где она через неделю, через две, через месяц?

Испытательный срок Авакова не закончен. К его деятельности на сегодня очень пристальное внимание. И я считаю, что если конкретно дело Шеремета развалится на глазах – это возможно будет одним из поводов для того, чтобы Арсен Борисович ушел с должности. По крайней мере, масштаб этого дела, общественного резонанса и подозреваемых другого варианта не оставляет. Это дело однозначно станет Рубиконом.