Александр Корниенко: Все кадровые предложения идут с двух сторон – есть видение президента и наш фидбэк

Учитывая, что в "Слуге народа" уже назвали кандидатуры на пост спикера Верховной рады – Дмитрия Разумкова, и первого вице-спикера – Руслана Стефанчука, похоже на то, что большинство будет сформировано только фракцией "Слуга народа".

Это логический вывод. Впрочем, мы ожидаем, что с началом работы парламента, возможно, кто-то предложит нам создать коалицию или рассмотреть какое-то коалиционное соглашение.

Вы ждете, но сами не выступаете инициаторами каких-то переговоров?

У нас, согласно Конституции, фракция, в состав которой входит более половины конституционного состава (Верховной рады, – ред.), имеет те же права, что и коалиция. Даже есть мнение, которое высказал известный юрист Андрей Магера, что мы не имеем права формировать коалицию. То есть это наша обязанность работать в коалиции как фракции. Здесь юридическую составляющую еще надо обсуждать, мы дискутируем, правильно ли это, но есть и такое мнение.

Вечером в день выборов (21 июля, – ред.) Владимир Зеленский обратился к Святославу Вакарчуку, чтобы начать переговоры о совместной работе в Верховной раде, о возможности создания коалиции. Велись такие переговоры с "Голосом"?

Мне неизвестно о таких системных переговорах. Возможно, кто-то лично общается. У меня есть личное общение с отдельными депутатами от "Голоса". На уровне партии мы не обсуждали.

То есть, скорее всего, мы будем иметь одну фракцию, которая сформирует большинство?

Это вероятный вариант развития событий.

Обращались ли к "Слуге народа" мажоритарщики-самовыдвиженцы с тем, чтобы войти в состав фракции?

Такие разговоры постоянно ведутся, буквально с момента, когда были объявлены первые результаты выборов. В принципе, мы рассматриваем различные предложения с их стороны. Мы сейчас не готовы называть фамилии.

А примерное количество готовы? Сколько может присоединиться самовыдвиженцев?

Поскольку у нас в партии много вопросов решается в определенной степени децентрализовано, где-то эти разговоры ведет Дмитрий (Разумков, – ред.), кто-то ко мне обращается, к другим нашим коллегам. Теперь у нас есть потенциальный руководитель фракции – думаю, и к нему обращаются.

И у нас есть 15 заместителей руководителя – так же, вероятно, и на них выходят. Это очень большое количество людей и у нас нет одного гугл-документа, где все это собрано. Поэтому оценить это количество трудно. Но учитывая общее количество самовыдвиженцев и их личные истории, мы точно всех 50 не видим во фракции "Слуга народа".

Вы упомянули о коалиционном соглашении. Если мы предположим, что "Слуга народа" формирует большинство самостоятельно, будет ли она предлагать какой-то документ вроде коалиционного соглашения?

Да, мы готовим его, конечно.

Это будет какой-то своего рода план действий работы фракции в Верховной раде?

Да.

Когда вы его презентуете?

С началом работы. К тому же не стоит забывать, что у нас, согласно регламенту, президент обращается во время открытия первой сессии нового созыва Верховной рады со своим стратегическим посланием. Конечно, это также будет частью нашей программы как президентской силы, частью большого документа или ряда документов, который будет посвящен программным действиям президента, нас и будущего правительства.

Потенциальным главой фракции называют Давида Арахамию, в то же время вас называют потенциальным председателем партии. Почему решили разделить эти должности между двумя людьми, ведь обычно глава партии и возглавляет фракцию в парламенте?

В Украине есть большой кризис партийности, у нас нет ни одной удачной партии. У нас нет ни одной партии в таком европейском, американском смысле, то есть сообщества людей, которые постоянно взаимодействуют, нарабатывают что-то, защищают какую-то свою позицию.

Вы имеете в виду, что нет идеологических партий?

Да, у нас нет идеологических партий. У нас есть их зачатки, попытки их создать.

А "Свобода"? Разве нельзя назвать ее идеологической партией?

Наличие в уставе партии четко определенной идеологии еще не означает, что это партия, потому что это один из признаков. Еще один признак – наличие постоянной, активной структуры. Такого нет ни в одной партии.

У нас все партии живут от выборов до выборов, и поэтому субъектность политической партии как участника политического процесса в Украине низкая. Партии являются просто инструментом участия в выборах. На самом деле у партий есть потенциал быть гораздо более широким инструментом и больше задач выполнять. Наша идея в том, чтобы увеличивать субъектность партий в целом, начиная с себя.

Соответственно, если совмещать эти две должности, то все-таки руководство и представление интересов фракции в 254 человека – это большая задача, которой нужно отдельно заниматься. Давид как раз может этим заниматься и с этим справиться. Соответственно, я могу справиться с партией.

Почему остановились на кандидатуре Давида Арахамии?

Он имеет соответствующие качества для этого, он имеет опыт управления большим количеством людей.

Кто предложил его кандидатуру?

У нас все кадровые предложения идут с двух сторон – есть некое видение президента, потому что мы президентская партия, и есть наш фидбэк на это. Это предложение в принципе было урегулировано с мнением президента, что это должен быть человек с опытом управления, коммуникативный и иметь достаточный авторитет в своей жизни, чтобы иметь или получить его у депутатов.

В то же время отдельные будущие члены фракции уже критикуют возможное назначение Арахамии.

Это же прекрасно, это демократия. У нас просто все привыкли за десять лет БПП, Партии регионов и БЮТ, что любое слово несогласия – это уже скандал, раскол и прочее. Мы же продуцируем новые стандарты, это дискуссия, она идет, где-то она идет публично, где-то – непублично.

Была критика со стороны Дубинского (Александра Дубинского, был избран от "Слуги народа" в 94 округе, Киевская область).

Дубинский потом отчитался, что у них личный конфликт исчерпан.

А у них был личный конфликт?

Если это можно считать личным конфликтом. Они где-то на эфире поспорили. И мы видели в Трускавце, что у них нет личного конфликта или неприязни с Давидом.

Это определенная дискуссия. Понятно, что отдельные решения будут вызывать несогласие части фракции или отдельных депутатов. Будем убеждать, если не получится – будем искать другие механизмы сотрудничества.

Если человек может аргументированно объяснить, почему он против того или иного решения, то нам надо как минимум выслушать.

Поскольку вы будете сосредоточены на партийном строительстве, местные выборы у нас будут очередные или внеочередные, по вашим ощущениям?

Я очень поддерживаю Андрея Иосифовича (Богдана, руководителя Офиса президента, – ред.) в той позиции, и это также позиция нашей группы в комитете по вопросам государственного строительства, что нужно завершить реформу децентрализации, а затем проводить местные выборы. Если нам удастся завершить эту реформу чуть быстрее, соответственно, с завершенной реформой тянуть до срочных выборов, возможно, нет смысла.

Этот вопрос нужно рассматривать в комплексе. Люди точно хотят, во-первых, завершение этой реформы, потому что половина находится в подвешенном состоянии – половина в общинах, половина не в общинах. Кому-то нужен районный уровень, а кому-то он уже не нужен, там, где община объединяла весь район. Есть дублирование функций – районные государственные администрации как распорядители средств пытаются давить на общины, люди на это жалуются.

Под завершением реформы децентрализации вы имеете в виду принятие соответствующих изменений в Конституцию?

Есть несколько моделей, как можно ее завершить. Одна из моделей предусматривает принятие изменений в Конституцию. Мы это сейчас изучаем, потому что там не обязательно по всем позициям делать изменения в Конституции. В Конституции достаточно широко это все выписано и несколько моделей, которые можно урегулировать законами, под это подходят.

Как вы относитесь к введению института префектов?

Это является частью этих моделей. Мы сейчас дискутируем, на каком уровне должны быть эти префекты, сколько их должно быть и какие должны быть их полномочия – контролируя законность решений, они должны останавливать или не останавливать их, приостанавливать или останавливать и передавать в суд. Возможно, их нужно наделить еще так называемыми стратегическими полномочиями, чтобы они фактически продолжали линию президента, например, могли влиять на стратегию социально-экономического развития региона, если мы говорим про областной уровень.

Так же есть вопрос по поводу их представительства на местах – чтобы префект не был оторван от области, ему нужен какой-то инструментарий, возможно, какие-то приемные в общинах. Это сейчас дискутируется.

Есть видение, как завершить реформу со стороны Зубко (Геннадия Зубко, вице-премьер-министра - министра регионального развития, строительства и ЖКХ, – ред.) и его команды, но оно не является для нас очевидным решением, потому что мы понимаем часть проблем, которая осталась нам в наследство вместе с тем хорошим, что они сделали.

Когда в 2015 году Верховная рада пыталась внести изменения в Конституцию в части децентрализации, там, в частности, были положения об особом статусе ОРДЛО, что является одним из условий Минских договоренностей. Рада этого созыва может принять изменения в Конституцию, чтобы закрепить этот особый статус?

Думаю, мы разведем эти вопросы – децентрализацию и особый статус, поскольку в вопросе оккупированных территорий нужно отдельно тщательно разбираться.

Какова вероятность того, что Геннадий Зубко останется в следующем составе Кабинета министров?

Я оцениваю как низкую вероятность того, что там останутся представители прошлой власти. Мы сейчас ведем с вами больше политологическую беседу, потому что по факту – это сфера ответственности будущего премьер-министра.

Но ведь он будет выносить кандидатуры министров на рассмотрение в зал.

Да, он будет выносить их в зал, а мы будем дальше спрашивать. Когда я увижу Зубко в том списке, я не знаю, что я как депутат буду делать, это первое. Во-вторых, насколько я понимаю, если это будет идти речь конкретно о должности вице-премьера по вопросам децентрализации и ЖКХ или о главе Минрегионстроя, то его еще и комитет, в котором я и буду работать как депутат, будет согласовывать.

Зная настроения в комитете, я тоже не могу гарантировать, что он будет воспринят адекватно, не потому, что к нему лично есть какая-то претензия. Он, возможно, хороший человек, профессионал. Но просто сам принцип того, что мы хотим обновить и перезапустить систему государственного управления предполагает, что нужно дать какую-то "свежую кровь".

Вы допускаете, что Арсен Аваков может остаться в следующем составе Кабмина?

Это политика – надо все допускать.

Если избранный премьер-министр подаст на рассмотрение кандидатуру Арсена Авакова, будет "Слуга народа" ее поддерживать?

"Слуга народа" – не знаю, я же не могу говорить за фракцию.

Настроения?

Это все нужно рассматривать сквозь призму оценки плюсов и минусов того, что сделано. Была объективно проведена реформа патрульной полиции. Она сейчас по-другому работает. Мы просто сейчас уже не помним, как были те "менты" и как они "сбивали" по двадцатке с бабушек в переходах, где они торговали.

Реформа остановилась, сделали обертку и все.

Реформа остановилась, но какие-то шаги были сделаны. Например, МВД себя очень хорошо проявило во время президентских и парламентских выборов, они провели большую работу, прежде всего, на будущее, потому что они фактически заложили новые принципы неотвратимости наказания за избирательные преступления.

Раньше у нас за всю историю выборов посадили одного человека, кажется, за скупку голосов, а здесь они за двое выборов открыли очень много дел, они идут к завершению. Свою функцию полиция по части выборов выполнила.

Конечно, для нас как для депутатов будет важно мнение профильных комитетов относительно кандидатуры того или иного министра и аргументы, почему та или иная кандидатура должна быть назначена или переназначена.

Как вы восприняли тезис Никиты Потураева, который он сказал в Трускавце, обращаясь к будущим депутатам от "Слуги народа", о том, что они "политически никто"? Знаю, что отдельные депутаты возмутились этим.

Лично я решил идти в политику примерно в конце марта. Если считать, что я за четыре месяца мог стать политическим кем-то, то это даже немного нескромно. В принципе можно относительно дефиниций спорить, что он мог мягче сказать, в другой способ, но Никита просто такой есть, он так сказал, как он думает.

Но нужно прояснить, что он имел в виду. Он имел в виду то, что нам всем надо выполнить очень много домашней работы, чтобы действительно реализовать все то, с чем мы шли на выборы и для чего мы пришли во власть. И не время закидывать шапки, впадать в излишнюю эйфорию и говорить, что все, мы выиграли, у нас много людей и мы сейчас это все сделаем.

Я не видел, кто лично обижался, потому что мы об этом не общались, но я знаю нескольких мажоритарщиков, которые ко мне подходили и говорили, что Никита абсолютно прав, потому что после той кампании, которую они пережили на округах, они наоборот не расслабляются. Они понимают, что тот объем работы, тот объем задач, который им поставили избиратели только во время кампании, а еще впереди пять лет работы – это очень много работы.

У вас будет рекордно большая фракция – 254 человека...

Это минимум.

Где вы будете проводить заседания фракции?

Как раз после интервью с вами я еду смотреть помещение. Будем арендовать большой офис или зал.

Это может быть Украинский дом?

Нет. Это будет коммерческая аренда. Какие-то мероприятия там будут открыты для СМИ, какие-то закрыты. Там будет большой партийный офис, большой зал. Возможно, будем предоставлять его в открытый доступ для общественных организаций. Ну не все же время там будут депутаты. Мы ищем в районе Печерских холмов, чтобы даже пешком можно было к Раде добраться. У нас же не все депутаты имеют автомобили.

Фракция будет поделена на 15 групп путем жеребьевки. Как это будет проходить? Это депутаты будут тянуть карточки с фамилией заместителя, в группу которого они войдут, или наоборот – заместители будут тянуть карточки с фамилиями депутатов?

Да, это заместители будут тянуть карточки.

И кого вытащил – это мои?

Да. И надо будет с ними установить контакт.

Уже произошла эта жеребьевка или еще нет?

Произошла.

Как вам идея отдельных депутатов, в частности Дубинского, Куницкого и других, создать депутатскую группу мажоритарщиков?

Мы выяснили с ними, что это будет неформальная группа, потому что формальную группу могут создать внефракционные депутаты. Поскольку депутат, который избран от партии, должен войти во фракцию той партии, которая его выдвинула. Иначе они должны сложить мандат. Мы им это объяснили, они тоже согласились, что это неформальное объединение. Неформальных объединений у нас же может много разных быть.

А зачем это им?

Это надо у них спрашивать, это же их объединение. С названия ("Справедливость", – ред.) я понял, что они хотят приобщать тех, кто хочет реально бороться за справедливость, потому что я знаю, что они собираются в комитеты, связанные с правоохранительной деятельностью, с антикоррупционной деятельностью. Александр (Дубинский, – ред.), насколько я понимаю, собирается в комитет по вопросам налоговой политики. То есть они собираются себя серьезно реализовать в Раде, а не просто блоги снимать.

Это может быть хорошим вкладом, потому что человек с такой крепкой жизненной позицией может быть полезным депутатом. И я думаю, что они будут полезными депутатами вне их политических и геополитических взглядов.

У нас просто фракция и партия объединяет всю страну, и потому в ней есть разные люди. Это необычно для журналистов и общества в целом. А для избирателей это оказалось очень понятным, и они проголосовали за нас в том числе и потому, что мы объединяем людей вокруг каких-то третьих вещей, где политики всегда в прошлом пытались их разделить.

Но, с другой стороны, получается так, что в вашей будущей фракции соберутся люди с совершенно разными идеологическими взглядами, тогда как партия должна объединять людей с общей идеологией.

Не все участники фракции станут членами партии. Во-вторых, у нас партийная идеология тоже достаточно широкая. Если экономически — это либеральная идеология, то социально это больше какой-то микс. Мы вообще считаем, что в социальные вопросы лучше меньше лезть, поскольку они больше разъединяют людей. Стоит больше сосредоточиться на экономических вопросах, которые объединяют. Несмотря на то, левый ты или правый, за язык ты или за томос, если ты против роста ВВП на 5-7% в год, то что ты делаешь в этой стране?

Наш стартовый пакет законов, который сейчас обсуждается, больше экономического и антикоррупционного направления. Он больше реформаторский, поскольку мы обещали запустить экономические реформы. А потом уже можно заниматься более глубокими вещами, искать национальную идею и тому подобное.

Среди первоочередного в партии назвали принятие закона об импичменте президента, отмене депутатской неприкосновенности и возвращении ответственности за незаконное обогащение. Что еще будет в этом стартовом пакете?

Там уже около 100 законопроектов от Офиса президента. Там есть несколько десятков законопроектов от экономистов, если собрать со всех комитетов. Там есть об аудиовизуальном продукте от гуманитариев, что является одним из требований соглашения об ассоциации (с Европейским союзом, – ред.). У нас в комитете по административно-территориальной реформе есть много всего.

То есть у вас уже наработано несколько сотен законопроектов?

Конечно. Мы же всем этим занимаемся еще с президентских выборов. 28 июня у нас было учредительное собрание списочников, мы их объединяли в группы – в протокомитеты. И они последние два месяца разрабатывали законопроекты, у кого-то уже что-то было готово, что-то "родилось" в дискуссиях. Мы обсуждали инициативы кандидатов в депутаты в этих протокомитетах и перед днем выборов у нас в офисе были нон-стоп закрытые презентации, а в день выборов у нас были публичные панели-презентации из разных направлений.

Очень большой блок законопроектов касается реформы Верховной рады –изменений к регламенту, изменений относительно ответственности депутатов за "кнопкодавство" и тому подобное.

Будут ли реформированы комитеты? Ведь уже звучали идеи, что какие-то комитеты исчезнут, какие-то объединят, какие-то переименуют.

Мы будем укрупнять комитеты.

Сколько в таком случае может быть комитетов?

Мы сейчас говорим о 22 комитетах.

Какие будут укрупнены? Я слышала, что появится гуманитарный комитет.

Гуманитарный, туда войдет также комитет по вопросам молодежи и спорта. Наш комитет по вопросам государственного строительства теперь будет включать еще вопрос выборов, строительство, архитектуру, жилищную политику. Раньше это были две отдельные комитета – комитет по вопросам государственного строительства, региональной политики и местного самоуправления и комитет по вопросам строительства, градостроительства и жилищно-коммунального хозяйства, а выборами занимался комитет правовой политики.

А налоговый и таможенный комитет, финансовый комитет и бюджетный комитет также будут объединять в один?

Есть такая идея, но бюджетный все же останется отдельно.

Комитет по вопросам евроинтеграции останется?

Да, он будет отдельный, потому что его можно больше отнести к сопровождающим комитетов. Он оценивает законопроекты на предмет соответствия соглашению об ассоциации.

Руководство какими комитетами отойдет оппозиции?

Мы пока говорили о двух – комитет по вопросам свободы слова и комитет по вопросам прав человека и нацменьшинств. Но у них там есть какое-то свое мнение по этому поводу.

Давид Арахамия сказал, что для борьбы с коррупцией внутри фракции голосования депутатов будет анализировать система искусственного интеллекта "Большой брат". Если эта система обнаружит аномалию во время голосования тех или иных членов фракции, какое наказание они понесут?

Сначала будем с ними разговаривать, спрашивать, почему они так голосуют, кто их попросил так голосовать или не попросил, или это они так почувствовали друг друга и поэтому эти девять людей одинаково последние двадцать раз проголосовали. Если будут какие-то подозрения относительно политической коррупции, будем обращаться в правоохранительные органы.

А инициировать лишение их депутатского мандата?

Пока у нас такого инструментария нет. Мы это видим больше через реализацию механизма отзыва народного депутата, чтобы народ мог сам это сделать.

Но для этого нужно внести изменения в Конституцию.

Конечно.

И для этого нужно 300 голосов.

Конечно.

Где вы найдете эти 300 голосов, у вас есть только 254 сейчас?

Есть желающие присоединиться к нам.

Все равно 300 не будет.

Это нужно говорить про конкретное голосование. Несколько партий декларировали подобные вещи, например, "Голос" декларировал усиление контроля за депутатами.

Дмитрий Разумков уже сказал, что одна должность вице-спикера, наверное, отойдет оппозиции, но они должны между собой сами определиться, кому именно. Учитывая то, что у нас будет очень разношерстная оппозиция – с одной стороны "Оппозиционная платформа – За життя" как вторая по численности фракция, с другой стороны "Евросолидарность", "Голос" и "Батькивщина", как вы себе представляете, что они смогут между собой договориться?

Будут договариваться как-то, если есть такой интерес. Если они не смогут договориться, то пусть предлагают несколько вариантов, Дмитрий об этом говорил. А мы будем голосовать и определяться во время голосования. Медведчука точно не будут предлагать вице-спикером, на днях об этом заявил Рабинович. То есть уже на один вариант меньше. Дальше уже можно договариваться или им между собой, или, возможно, с нами кто-то начнет договариваться.

По словам Арахамии, у партии есть шорт-лист с кандидатурами на должность премьер-министра. В нем Андрей Коболев, Юрий Витренко, Алексей Гончарук и Владислав Рашкован. Кроме этих четырех есть еще другие кандидаты?

Я не слышал, чтобы было много кандидатов. Оно все вокруг этих фамилий сейчас. Я знаю Гончарука, он приезжал к нам в школу в Трускавец, провел очень хорошую лекцию. Относительно других кандидатур – мы пока их не видели и можем говорить о них только на уровне слухов. Думаю, что Офис президента встречается с кем-то, проводит переговоры в пределах своих полномочий.

Но это же большинство должно на самом деле подавать Офису президента, вернее – президенту, кандидатуру премьера, а не наоборот.

Мы же президентское большинство, президентская партия.

Значит, с кандидатурой премьера будет определяться Офис президента?

Мы можем, конечно, подать какую-то свою альтернативную кандидатуру. Но я думаю, что это должно быть согласовано. Все равно это должно как-то работать в комплексе, потому что большинство наших инициатив, прежде всего экономических, берут свой исток из программы президента. Соответственно, нам нужно это делать в диалоге с президентом. В принципе мы с ним находимся в диалоге, он уже дважды встречался с фракцией, еще будет встречаться столько, сколько будет нужно.

Первая встреча касалась мировоззренческих моментов, во время второй встречи мы уже предметно обсуждали руководство Верховной рады. Думаю, третья встреча – это будет диалог о правительстве.

Фракция будет встречаться именно с этими кандидатами, знакомиться до вынесения кандидатуры в зал?

Конечно, если их будет несколько. Но я думаю, что их уже не будет несколько, будет один.

То есть в Офисе президента скажут вам, с кем они определились, и тогда фракция встретится с ним и пообщается, так?

Да.

Правда, что, скорее всего, фракция будет встречаться с Алексеем Гончаруком?

Если будут другие претенденты – будем встречаться с другими.

Если будут другие?

Если будут другие или когда будут другие. Мы пока не знаем, является ли Алексей претендентом.

По крайней мере, в шорт-листе, о котором говорил Арахамия, он есть.

Там же есть еще три человека.

Правда. Вы также знаете, наверное, что в СМИ его называют наиболее вероятным кандидатом на пост премьера.

Сейчас, чтобы я не сказал, оно пойдет или в плюс, или в минус Алексею. Поэтому я лучше промолчу. Я уже там сказал ранее о двух министрах (о потенциальном кандидате на должность министра здравоохранения Михаиле Радуцком и потенциальном кандидате на должность министра образования и науки Сергее Бабаке, – ред.), теперь они не хотят со мной кушать за одним столом (смеется).

Вчера Давид, кстати, об этом сказал очень метко – у нас чем раньше называешь какого-то кандидата на должность, тем меньше у него шансов потом до нее добраться, потому что в процессе начинают его "выбивать", "мочить" и прочее.

Речь вообще идет не о персоналиях. У нас СМИ сосредоточились на персоналиях. Это неправильно, потому что нужно говорить о принципе, мы о нем говорили еще во время предвыборной кампании. Мы думали над тем, должен ли это быть технократ или политик. Ближе к концу кампании мы поняли окончательно, что это должен быть технократ. В этом перечне кандидатов все люди являются технократами. И они вряд ли будут формировать свою команду из политиков.

Игорь Палица может стать одним из вице-премьеров?

Мне кажется, что он под описание технократа меньше подходит. Он больше хозяйственник. Думаю, он будет работать со своим округом, где у него очень хорошие позиции и результаты. Возможно, он проявит себя также в каком-то комитете, ведь в тех комитетах, где у нас будут главы, мы будем отдавать должности первых заместителей и секретарей другим фракциям и внефракционным депутатам.

Если президент перевнесет в Раду законопроект с дополнениями к люстрации, который был внесен еще при действующем созыве парламента, будет ли фракция "Слуги народа" поддерживать этот документ учитывая то, что там есть отдельные нормы, которые противоречат Конституции?

Мы будем проверять, будет заключение Главного научно-экспертного управления аппарата Верховной рады.

Тут же прямо – запрет занимать выборные должности – это уже нарушение Конституции.

Конституцию у нас трактует Конституционный суд. Пусть этот или другой законопроект появится в Раде, мы их прочитаем, доработаем.

Вы допускаете, что этот законопроект о люстрации может не быть перевнесен?

Это право президента – перевнести свои законы. Подождем, как он воспользуется своим правом.

Знаете, этот законопроект, который появился за несколько дней до выборов, выглядел как предвыборная история.

Это вы так как внешние аналитики считаете.

Один из депутатов-мажоритарщиков от "Слуги народа" Сергей Швец предложил принять закон о правилах работы средств массовой информации в условиях войны. В частности он должен содержать "глоссарий войны", а также может ограничивать информацию в условиях войны.

Учитывая недавнее заявление главы Офиса президента Андрея Богдана о том, что они общаются с обществом без журналистов, хотя журналистика как институт как раз призван информировать общество и формировать общественное мнение, эта инициатива несколько настораживает тем, чтобы свобода слова не стала слишком цензурированной.

Вы как-то это так связали, я вообще бы не связывал. Здесь речь идет больше о выдерживании определенных рамок для журналистов, чтобы не называли белое зеленым, а коричневое квадратным. Если есть представители оккупационных войск, то это представители российских оккупационных войск, а не какие-то "ополченцы".

Это если мы говорим об определении понятий – этот "глоссарий войны". Но он также предложил вынести на опрос, стоит ли ограничивать информацию. Это уже может идти речь о каком цензурировании, вам так не кажется?

Он же дал это в формулировке "вынести на опрос", то есть он хочет посоветоваться об этом с людьми.

Вы разделяете такую идею – о принятии такого законопроекта?

Я разделяю идею, что Украине надо усилиться информационно в этой войне, потому что информационную войну мы пока не выигрываем. Информационная война является значительной составляющей гибридной войны, и мы фактически во многом ее "слили", во многом из-за позиции Министерства информационной политики и вообще за его несовершенный функционал. Поэтому у нас сейчас назревает концепция реформирования этой сферы, возможно, создание единого органа исполнительной власти, который будет заниматься всей гуманитарной политикой.

У нас будет единый гуманитарный комитет, и мы хотим, чтобы туда также вошла информационная политика, комитет свободы слова останется отдельно как раз для того, чтобы не ограничивали свободу слова.

Каким способом усиливаться в информационной войне?

Есть много способов. Один из способов уже предложил Кирилл Тимошенко (заместитель главы Офиса президента, — ред.) – это создавать свой информационный продукт на русском языке, который будет транслироваться на оккупированных территориях и весь мир. Но это больше стратегия нападения. А война – это также защита.

Еще один из путей заключается в защите себя – выстраивании каких-то рамок, рамок относительно концентрации телеканалов, чем будет как раз заниматься гуманитарный комитет, рамок относительно структурирования подачи информации о войне, о чем как раз говорит Сергей. Это для того, чтобы мы находились в едином понимании и больше могли защитить себя как страну от внешних медиа-манипуляций.

Этим должно заниматься Министерство информационной политики?

Мы надеемся, что будет структурная реформа. Мы уже говорили о том, что надо уменьшить количество министерств. Возможно, будет такое гуманитарное "супер-министерство", которое будет включать несколько министерств.